Граница смерти

Белокурая официантка в крошечном бикини, едва скрывающем пышные формы, колышущиеся при ходьбе, остановилась перед Трэвеном, держа в руках серебряный поднос, уставленный стаканами, и приветливо улыбнулась:

– Хотите что-нибудь выпить?

– Да, конечно. Как насчет апельсинового сока?

– Может быть, что-нибудь покрепче?

– Боюсь, тогда я не смогу сохранить воспоминания о вашей красоте.

Девушка смутилась, повернулась и исчезла в толпе полуголых гостей.

Трэвен поднялся по ступенькам, ведущим к шезлонгу Эскобара. Тут же трое мужчин в легких куртках и плавках направились к детективу с разных сторон, но Эскобар повелительным жестом отослал их обратно.

Он встал и указал Трэвену на стоящее рядом кресло. На лице представителя колумбийской наркомафии в США появилась широкая улыбка.

– Я обменялся бы с вами рукопожатием, сержант Трэвен, однако не уверен, какова будет ваша реакция. Мне хочется, чтобы наша встреча прошла как можно безболезненнее, а раненые чувства не будут содействовать этому.

Трэвен опустился на край кресла и окинул взглядом

плавательный бассейн и панораму освещенного города

за стеклянной стеной.

– Вы уже попросили принести что-нибудь?

– Да.

– Отлично. Мне не хочется, чтобы вы чувствовали себя еще более неловко, чем сейчас. – Эскобар взял стакан с фруктовым коктейлем со стоящего рядом столика и начал пить через соломинку.

Появилась блондинка с серебряным подносом, и стаканом апельсинового сока. Трэвен взял с подноса стакан.

– Можете не беспокоиться о том, что вам что-то подсыплют в стакан, – заметил Эскобар.

– Я знаю. Это не ваши методы.

Улыбка на лице колумбийца была искренней.

Как и в прошлом, Трэвен не мог подавить в себе чувство уважения к Эскобару. У представителя наркомафии было свое отношение к жизни, свои собственные законы, которых он никогда не нарушал. Такое поведение Эскобара выделяло его в обществе, члены которого не обращали, казалось, никакого внимания на существующие правила.

– Поскольку мы с вами руководствуемся совершенно различными принципами и стремимся к разным целям, – произнес Эскобар, – мне трудно предложить такой тост, за который нам можно было бы выпить.

– За прекрасную подачу Херва Уилкоксина, – поднял стакан Трэвен.

– Да, полагаю, у нас все-таки есть общие интересы, – засмеялся Эскобар.

– Сотрудники отдела по борьбе с наркотиками обычно занимают прекрасные места позади вашей ложи на стадионе, – ответил Трэвен. – Помню, мне доводилось присутствовать на отличных матчах по бейсболу, когда я следил за вами.

Эскобар отпил из своего стакана.

– Когда начнется новый бейсбольный сезон, я приглашу вас расположиться в моей ложе. Таким образом, вы сможете следить за мной, наслаждаясь кондиционированным воздухом.

– Боюсь, это не понравится моему боссу.

– Он так и не научился доверять вам?

– Он научился не доверять никому.

– Тогда что он скажет по поводу нашей сегодняшней встречи?

– Ничего – если не узнает о ней.

– Но вы пришли сюда, рискуя вызвать его неодобрение?

– Да.

Эскобар взял из коробки длинную зеленую сигару, предложил сигару и Трэвену – тот отказался, маленькими ножницами отрезал конец и закурил, выпуская огромные клубы серо-голубого дыма.

– Я слышал, вас перевели из отдела по борьбе с наркотиками.

– Да, это верно. – Трэвен посмотрел прямо в черные глаза Эскобара сквозь табачный дым.

– Вашего преемника еще не назначили?

– Скоро назначат.

– Тогда, раз вы больше не работаете в отделе по борьбе с наркотиками, чем вызвано ваше появление здесь?

– Луисом Очоа.

Эскобар покачал головой, стряхивая пепел в большую зеленую пепельницу.

– Не имею к этому ни малейшего отношения.

– Он служит у вас.

– Служил. В прошлом.

– Как случилось, что он ушел от вас? Эскобар выдохнул облако дыма:

– Это длинная история.

Трэвен развел руками, стараясь не отводить их далеко от карманов плаща.

– Сегодня вечером у меня много времени. Создалось впечатление, что Эскобар задумался.

– Вы помните наш последний разговор, сержант Трэвен?

– Да.

– С тех пор прошел один год четыре месяца и двенадцать дней. – Эскобар посмотрел на детектива откровенным взглядом, словно размышляя. – Тогда вы поклялись, что не пожалеете сил, чтобы выслать меня из страны, ликвидировать или посадить в тюрьму. И я поверил вам.

– Я по-прежнему придерживаюсь такой точки зрения.

– Верю. – Эскобар отпил из стакана, затем перевел взгляд на одетых в бикини красавиц, расхаживающих вокруг бассейна, глядя на них невидящими глазами. – Наш разговор состоялся после того, как вы потеряли одного из своих людей, погибшего от рук моих парней. Несмотря на возможности косметической хирургии, вы так и не избавились от шрама, оставшегося после полученного вами тогда ножевого ранения.

Трэвен молчал.

– Почему вы не согласились на операцию?

– Шрам служит напоминанием о том, как опасна легкомысленная самонадеянность.

– Горькое напоминание.

– Зато я многое понял.

– Да, похоже на это. С тех пор вы стали очень опасным противником.

Трэвен никак не отреагировал на слова Эскобара.

– Значит, я правильно полагаю, что сегодня вечером вы приняли все необходимые меры предосторожности?

– Надеюсь.

– И вот мы беседуем снова, – кивнул Эскобар.

– Да.