Граница смерти

Брэндстеттер шел первым, поднимался по одним лестницам, ведущим, казалось, вниз, спускался по другим, словно бы направленным вверх. Здесь не было ничего, кроме лестниц. Темнота, готовая поглотить Трэвена, висела по обеим сторонам узких проходов. Неожиданно впереди появилась дверь. Брэндстеттер отпер замок, и они вошли внутрь.

– Вот ее комната, – произнес он благоговейно.

Трэвен остановился, мысленно сопротивляясь невозможному, окружающему его. Комната была маленькая, но создавалось впечатление, что она огромная. Вешалки для одежды и коробки обуви вытянулись вдоль стен и возвышались штабелями по всему полу. Освещенное трюмо стояло у одной стены. Дюжины порнографических фотографий приколоты к стенам. Темная, мрачная атмосфера наполняла комнату. И здесь же царил запах смерти.

Из-за трюмо вышла женщина. Она была моложе, чем ожидал Трэвен, вряд ли намного старше его самого. И он тут же вспомнил, что умерла она молодой. Блестящие черные волосы обрамляли лицо. Кожа ее обнаженного бледного тела словно светилась в полумраке. На лице было выражение отвращения и гнева.

– Ты не должен был приводить его сюда, Эрл, – сказала она. – Ему не следовало видеть меня. Я ведь говорила, что его нужно держать подальше отсюда.

Брэндстеттер подошел к ней.

– Он утверждал, что ты мертва. Мне хотелось, чтобы он видел, как ошибается. – Брэндстеттер взял ее за руку.

Не веря своим глазам, Трэвен смотрел, как исчезают годы и уменьшается рост Брэндстеттера, превращающегося в тринадцатилетнего мальчика.

– Убей его, Эрл, – скомандовала женщина. – Убей его прежде, чем он уничтожит нас обоих. – Холодное и бледное лицо женщины превратилось в маску гнева.

Теперь Трэвен увидел это. Когда женщина говорила, губы Брэндстеттера тоже двигались, повторяя ее слова, будто он произносил их вместе с ней.

Женщина посмотрела на детектива мертвыми глазами. Ее голос напоминал ледяной шепот. Запах смерти в комнате усилился.

– Он все знает. Знает правду о нас с тобой. Трэвен заставил себя сохранять спокойствие, не в силах отвернуться, когда Брэндстеттер смотрел на него и беззвучно повторял слова женщины. Затем он вспомнил, что когда-то говорил ему Зензо о логических структурах.

– Мне всего лишь хотелось сделать тебя счастли-вой, – произнес Брэндстеттер, опускаясь перед ней на колени и продолжая держать за руку. – Я мечтал показать, как защищаю тебя.

– Это не твоя мать, – сказал Трэвен.

Она протянула вниз руку и погладила волосы мальчика.

– Я – твоя мать, и ты знаешь это. Не имеет значения, что думают другие. Пока я с тобой, тебе больше никогда не придется испытывать одиночество. – Их губы двигались в унисон.

Трэвен подошел ближе, захваченный происходящим.

– Это не твоя мать. Вспомни о возможностях, предоставляемых тебе логической структурой. Ее основой являются как сознательные, так и бессознательные мысли. Два разума, соединенных друг с другом хрупким звеном.

Испуганное мальчишеское лицо повернулось к нему.

– Нет, нет, нет! – зарыдал он и прижался к ногам женщины.

Губы мальчика двигались одновременно с ее губами, тело содрогалось от рыданий.

– Два разума, – повторил Трэвен. Испытывая понимание и отвращение одновременно, он протянул руку, схватил женщину за лицо, почувствовал, как кожа поддается под его пальцами, и потянул. Лицо оказалось у него в руке.

Внезапно выросший Эрл Брэндстеттер поднял голову и посмотрел вверх на лицо и плечи своего двойника, вырвавшегося из тонкой кожи существа, только что казавшегося его матерью.

– Твое подсознание, – сказал Трэвен. – Твое подсознание создавало образ матери, когда ты появлялся здесь. Ты обманывал себя.

Выпрямившись, Брэндстеттер уставился диким взглядом на фотографии, висевшие на стенах. Изображение матери исчезло с них. Он видел только себя в роли соблазнителя и соблазненного. Плакат на двери шкафа изображал теперь Эрла Брэндстеттера в платье Мэрилин

Монро.

– Убей его! – крикнул двойник Брэндстеттера, пытаясь натянуть на себя разорванную кожу. Голос был женский.

Губы Брэндстеттера двигались вместе с губами двойника. Он бросился на Трэвена.

– Ты убил ее! – Громкий вопль вернул их в материальный мир.

Трэвен почувствовал боль от боевого ножа, пробившего кевларовую броню и глубоко вонзившегося ему в грудь. Лишь теперь он понял, что снова находится в своей квартире. Тяжелое тело Брэндстеттера навалилось на него. Трэвен не мог дышать. Коммуникационный микрокристалл бездействовал.

– Мерзавец! – почти бессвязно кричал Брэндстеттер. – Ты убил ее! Ты убил ее!

Опершись об пол, Трэвен сбросил его с себя и сумел наконец вздохнуть. Нож снова врезался в него, проведя на этот раз длинную кровоточащую линию над кевларовым бронежилетом. Трэвен почувствовал, как по груди потекла кровь. Он увидел, что Брэндстеттер замахнулся снова, и сумел увернуться от стремительно опускающегося лезвия. Трэвен не мог нащупать пистолет, потерянный им в темноте, но запасной по-прежнему находился в кобуре, пристегнутой к лодыжке. Если бы только ему удалось дотянуться до него…

Брэндстеттер продолжал кричать. Слова звучали неразборчиво.