Граница лавы

Компеу, город-красавец и промышленный гигант. Его производственные мощности скрыты в подземных пустотах, образовавшихся после землетрясений тысячи лет назад. А наверху стояли многоэтажные здания, имевшие, в отличие от построек в Метрополии, все признаки настоящей архитектуры. Их ровные ряды тянулись на десятки километров, зажатые бетонными набережными каналов, бывшими некогда реками. Со временем их углубили, спрямили русла, обеззаразили жестким излучением, и они перестали быть источниками биологической опасности. Таким образом, воды в Компеу хватало, но она была дорога из-за сложности ее обработки до приемлемого безопасного уровня.

Министр Хоут любил смотреть на водопад, находившийся в паре сотнях метров от его резиденции, в парке Победителей. Никакая голограмма не могла передать ту силу, с какой вода обрушивалась с двадцатиметровой высоты в искусственную бетонную чашу, из которой насосами снова подавалась наверх.

К сожалению, требования безопасности исключали прямое наблюдение за этим шедевром парковой культуры, и министр смотрел в фальшивое окно, картинку на которую передавала видеокамера.

– Ваше превосходительство, у вас запланирован прием… – напомнил секретарь, его голос прозвучал из появившейся посреди кабинета голограммы. На ней секретарь был в темно-синем костюме, который, по мнению министра, ему не подходил. Хоут решил указать подчиненному, что следует обновить голограмму.

«Главное, не забыть», – подумал министр, возвращаясь к своему величественному рабочему столу и не менее величественному креслу.

В последнее время память подводила его. Не слишком часто, но, разумеется, секретарь замечал это и чаще, чем требовалось, напоминал о чем-либо, а это злило министра.

«Похоже, снова придется проходить переформатирование», – подумал он, опускаясь в подавшееся навстречу кресло.

Министр давно жил с электронным имплантатом, пропускавшим через себя все импульсы соответствующих отделов мозга, в которых, по возможности, исправлял накапливавшиеся ошибки. Однако природа этих ошибок была такова, что разрушающе действовала на носитель информации, и его приходилось форматировать заново.

Сама по себе процедура была безболезненной, однако после нее пару дней министр был словно не в себе.

Итак, сейчас он помнил, что к нему на прием должен кто-то прийти, но кто именно, забыл.

– Сэр, к вам советник Калем! – объявила голограмма секретаря.

Калем! Ну как же он мог забыть этого пройдоху?

– Пусть входит, я приму его.

Открылась дверь, и с улыбкой наготове появился Калем – канзас, который ухитрялся быть посредником в самых важных региональных финансовых событиях. Как в официальных, так и не слишком афишируемых.

И хотя его участие не всегда было так уж необходимо, за долю малую его включали в списки заинтересованных лиц на тот случай, если что-то пойдет не так.

– Ваше превосходительство! Как я рад вас видеть!.. – воскликнул он, театрально раскинув руки и почти побежав в сторону министра, но не так быстро, чтобы на него среагировали парализующие сети системы безопасности. Они лишь зыркнули на него оптическими датчиками и поставили на контроль.

– Я тоже рад, Калем, но давай ближе к делу, а то у меня еще государственная служба. Сейчас, между прочим, рабочий день.

– Да, конечно, ваше превосходительство, – согласился Калем, знавший о том, что всю министерскую работу по управлению и руководству выполняли два шкафа с серверами на четвертом этаже, а министру лишь подавали на подпись готовые документы, о содержании большинства которых он и понятия не имел.

Впрочем, министр был хорошо осведомлен о содержании тех документов, где были учтены его личные интересы.

– Итак, мой друг…

– Коллеги из «пропаганды и воспитания» столкнулись с проблемой – кто-то тормозит продвижение нужного документа.

– Нужного кому?

– Ну… Они работают над задачей, которая…

– Кому, Калем? – повторил вопрос министр. Он прекрасно понимал, что этот пройдоха пытается дважды, а то и трижды закольцевать схему на себя, чтобы получить свои проценты больше чем один раз.

– Наш основной спонсор, «Гивенсайд».

– Так бы сразу и сказал.

– Ну я так и сказал, – пожал плечами Калем. – Я присяду?

– Сделай одолжение, сядь и не мельтеши.

Калем сел на гостевой стул, обшитый шикарной кожей, которая выращивалась на специально созданном стенде и мало чем отличалась от натуральной.

– Спонсоры – дело особое.

– Согласен с вашим превосходительством.

– Так в чем проблема?

– Военные, эти жалкие солдафоны… эти малообразованные, эти, как их… Слово забыл.

– Я понял, дальше давай, – кивнул министр.

– Они хотят прекратить процесс снабжения зоны специальных операций.

– Каким образом?

– Вроде бы есть методика, которая все остановит.

– И потоки от спонсора? – уточнил министр.

– Ну по сути да!

– А зачем это делать? Кому в голову приходит вредить нам? Что мы плохого сделали этим самым солдафонам?

– Э… Они воюют, ваше превосходительство, и они э… несут потери.

– Допускаю, – кивнул министр.

– Так вот они хотят перестать нести потери.

– Каким образом?

– Победить.

– В чем?

– Победить в войне.

– С кем?

– С врагом.

– А кто враг? Мы что, воюем?

– Воюем, сэр.

– И давно?