Гранитный барин

Сержанты томно танцевали

С императрицей менуэт…

Любила очень веселиться

Веселая императрица

Елисавет!

Ay, века? Ax, где ты, где ты,

Веселый век Елизаветы,

Когда на площади Сенной

Палач в подаренной рубахе

К ногам царицы с черной плахи

Швырнул язык Лопухиной!

И крикнул с пьяною усмешкой:

«Эй, ты, честной народ, не мешкай!

Кому язык? Берешь, аль нет?!»

Любила очень веселиться

Веселая императрица

Елисавет!

ВОТ И ВСЕ!

1

В саду у дяди-кардинала,

Пленяя грацией манер,

Маркиза юная играла

В серсо с виконтом Сен-Альмер.

Когда ж, на солнце негодуя,

Темнеть стал звездный горизонт,

Тогда с ней там в игру другую

Сыграл блистательный виконт…

И были сладки их объятья,

Пока маркизу не застал

За этим ветреным занятьем

Почтенный дядя-кардинал.

В ее глазах сверкнули блестки

И, поглядевши на серсо,

Она поправила прическу

И прошептала: «Вот и все!»

2

Прошли года?.. И вот без счета

Под град свинца — за рядом ряд —

Ликуя, вышли санкюлоты

На исторический парад…

«Гвардейцы, что ж вы не идете?»

И в этот день, слегка бледна,

В последний раз — на эшафоте

С виконтом встретилась она…

И перед пастью гильотины

Достав мешок для головы,

Палач с галантностью старинной

Спросил ее: «Готовы ль вы?»

В ее глазах потухли блестки,

И, как тогда, в игре в серсо,

Она поправила прическу

И прошептала: «Вот и все?»

ПРИНЦЕССА АННА

1

Из своей опочивальни,

Чем-то очень огорчен,

Побледневший и печальный

Вышел в зал король Гакон.

И в тоске невыразимой

Молвил, вставши на ступень:

«Здравствуй, мой народ любимый?»

И сказали: «Добрый день» —

114 гофмейстеров,

30 церемониймейстеров,

48 камергеров, 345 курьеров

И 400 пажей!..

2

И дрожа, как от озноба,

Продолжал Гакон-король:

«Нам сейчас одна особа

Причинила стыд и боль!

Видно, нас днесь в это лето

За грехи карает бог?

Что вы скажете на это?»

И сказали грустно: «Ох!»—

114 гофмейстеров,

30 церемониймейстеров,

48 камергеров, 345 курьеров

И 400 пажей!..

3

«Наша дочь принцесса Анна,

Позабыв свои дела,

Неожиданно и странно

Нынче сына родила!

Мы б узнать от вас хотели

(Будьте ж честны и прямы!),

Кто замешан в этом деле??»

И сказали тихо: «Мы?» —

114 гофмейстеров,

30 церемониймейстеров,

48 камергеров, 345 курьеров

И 400 пажей!..

РАССЕЯННЫЙ КОРОЛЬ

1

Затянут шелком тронный зал.

На всю страну сегодня

Король дает бессчетный бал

По милости господней.

Как и всегда, король там был

Галантен неизменно

И перед дамой преклонил

Высокое колено…

Старый шут, покосившись на зал,

Подняв тонкую бровь, прошептал:

«Он всегда после бала веселого

Возвращается без головы!..

Как легко вы теряете голову!

Ах, король, как рассеянны вы!»

2

Затянут красным тронный зал!

На всю страну сегодня

Народ дает свой первый бал

Без милости господней!

Как и всегда, король там был

Галантен неизменно

И перед плахой преклонил

Высокое колено…

Старый шут, покосившись на зал,

Подняв тонкую бровь, прошептал:

«Он всегда после бала веселого

Возвращается без головы…

Как легко вы теряете голову!

Ах, король, как рассеянны вы!..»

БЛИСТАТЕЛЬНЫЙ САНКТ-ПЕТЕРБУРГ

ВДАЛИ ОТ ТЕБЯ,

ПЕТЕРБУРГ

Разбросано много

Дорога в дорогу

По миру стран всяких вокруг…

Но все эти страны

Так чужды и странны

Вдали от тебя, Петербург!

Пусть звезды там краше!

Пусть Солнце там пляшет

И пусть золотится бамбук,

Черны, как погосты,

Все солнца и звезды

Вдали от тебя, Петербург!

И хоть вечно тут он

Туманом закутан,

Но в Солнце нездешнем — ах, вдруг —

Так сердцу желанны Волокна тумана

Вдали от тебя, Петербург!

И в Ниццкой аллее

Мне дождь твой милее!

И хочется питерских вьюг!

И нету покоя

Плененным тобою

Вдали от тебя, Петербург!

ЗАМОРСКИЕ ПАВЫ

У заморских пав краса

Никогда не хмурится!

Перед их красой глаза,

Как от солнца, жмурятся!

Истукана вгонят в дрожь

Взоры их испанские?

Только мне милее все ж

Наши-то: рязанские?

Эх, ты, Русь моя? С тебя

Глаз не свел ни разу я?

— Эх, ты, русая моя?

Эх, голубоглазая!

КОРОБКА СПИЧЕК

Как вздрогнул мозг? Как сердце сжалось?

Весь день без слов? Вся ночь без сна?

Сегодня в руки мне попалась

Коробка спичек Лапшина…

Ах, сердце — раб былых привычек!

И перед ним виденьем, вдруг

Из маленькой коробки спичек

Встал весь гигантский Петербург:

Исакий! Петр? Нева? Крестовский!

Стозвонно-плещущий Пассаж!

И плавный Каменноостровский!

И баснословный Эрмитаж!

И первой радости зарница!

И грусти первая слеза!..

И чьи-то длинные ресницы…

И чьи-то серые глаза…

Поймете ль вы, чужие страны,

Меня в безумии моем?

Ведь это юность из тумана

Мне машет белым рукавом…

Последним шепотом привета

От Петербурга лишь одна

Осталась мне всего лишь эта

Коробка спичек Лапшина…

ГРАНИТНЫЙ БАРИН

Париж, Нью-Йорк, Берлин и Лондон!

Какой аккорд! Но пуст их рок!

Всем четырем один шаблон дан,

Один и тот же котелок!

Ревут моторы, люди, стены,

Гудки, витрины, провода…

И, обалдевши совершенно,

По крышам лупят поезда!

От санкюлотов до бомонда

В одном порыве вековом

Париж, Нью-Йорк, Берлин и Лондон

Несутся вскачь за пятаком!..

И в этой сутолке всемирной

Один на целый мир вокруг

Брезгливо поднял бровь Ампирный

Гранитный барин Петербург!

В. О. 17 Л

Вот раскрытое окошко!..

И задумчиво сидит

В том окошке рядом с кошкой

Госпожа Агнесса Шмидт.

Где-то мерно бьет «12»…