Грани судьбы

Как бы подтверждая, что всё это сон или грёзы, над Анной-Селеной склонилось вдруг тигрячья морда, которой тут было решительно неоткуда взяться. Девочка совсем по-детски моргнула, в надежде на то, что видение пропадёт, но случилось наоборот: зверь не только никуда не исчез, но и подхватил маленькую вампирочку за платье и потащил к забору у дальней стороны площади. Причём подхватил нежно и аккуратно, вроде вовсе и не поцарапав. Да и нёс бережно, как мамы-кошки носят беспомощных котят.

Лошади прыснули от хищника в разные стороны. Риона с облегчением поняла, что подруге теперь ничего не грозило. Вот только надо было суметь дотащить её до безопасного места раньше, чем от тошнотворного-сладкого запаха мертвечины вывернет наизнанку саму Риону. Потом надо будет обязательно как-то намекнуть Анне, что она воняет, словно мертвяк. Понятно, что дядя Йеми её недолюбливает: мертвецов он боится настолько, что даже на похоронах самых близких родственников держится в задних рядах и не может заставить себя попрощаться с усопшими.

В отряде капитана Кавенса не было ни одного наёмника, не успевшего или не захотевшего стать обладателем целого ожерелья из засушенных ушей разных пород нечек. Никто никого, конечно, не заставлял, но такова традиция. Слабакам на службе Инквизиции делать нечего. Если какой воин начинал проявлять излишнюю мягкость, то ему быстро намекали, что свой топор лучше предложить в другое место. Отцы-инквизиторы в таких случаях делали вид, что ничего не произошло. И пусть многие даже весьма авторитетные наёмники в узком кругу считали подручных Инквизиции живодёрами, всё равно прилюдно этого сказать никто не смел: боги карали за хулу на своих слуг. Ну а сами воины Инквизиции полагали таких совестливых мягкотелыми сопляками. Настоящий мужчина — это тот, кто врагу со всем его семейством кишки выпустит — и не поморщится.

В этом смысле люди Кавенса были настоящими воинами. Но когда из-за угла дома навстречу им шагнуло косматое чудище высотой за дюжину песов, кое-кто из бойцов невольно обмочил штаны. Они преследовали людей, эльфийку и огра, но тварь, напавшая на них была пострашнее горного тролля и древесного спрута вместе взятых. К тому же наёмники, уверенные в том, что удара в тыл беглецы, связанные боем на мосту, не ожидают, обходили дом слишком близко к стене, держались кучно, да и оружие у них было ещё не наготове.

Потому сражение оказалось коротким, жестоким и кровавым. В первую же секунду чудовище обезглавило отряд в буквальном смысле слова: удар огромного кулака в лицо капитану Кавенсу оказался столь силён, что шея разорвалась и голова полетела куда-то вглубь огорода. Наёмники застыли, парализованные ужасом, а тварь схватила двух ближайших из них за вороты кожаных курток и с силой стукнула головами друг о друга. Воины кулями осели на землю. Тут остальные бойцы, наконец, обрели способность к действию и врассыпную бросились с поля боя, роняя топоры и арбалеты, спотыкаясь о грядки с репой, редькой и морковью и снова поднимаясь на ноги, чтобы оказаться как можно дальше от страшного чудища. О сопротивлении не думал никто. Конечно, убийство такой твари могло буквально озолотить, но мертвецам деньги ни к чему. Своя шкура стоит дороже.

Уго вье Лент на обсуждении тактики боя с Верховным Инквизитором не спорил — понимал, что без толку. Считает отец Сучапарек, что наёмники свободно зайдут в тыл и расстреляют беглецов из арбалетов — и пусть считает. Капитан Кавенс может выполнять его приказ как хочет, а вот сам Уго решил принять меры предосторожности. Наёмники выдвигались к месту битвы двумя шеренгами, первая — с топорами в руках, вторая с — арбалетами. Исключения составляли Горам, который, естественно, шел во второй шеренге без арбалета, но с луком, и сам командир, предпочитавший топору меч и имевший право не скрывать своё предпочтение.

Боффен подался в наёмники ещё в нежном возрасте: на первое дело его взяли в пятнадцать лет, за четверть доли. С тех пор наглядеться он успел на всякое, наивность и восторженность давно уже растерял и огорчения в том не испытывал, но вот своего присутствия в отряде вье Лента ощущал душевный подъём. Инквизиторы, отцы города — ерунда всё это по большому счёту. А уж морриты, так и вовсе, не вслух будет сказано — завоеватели-кровососы. Хотя деньги не пахнут, случалось Боффену и на морритов поработать. Но почёта тут никакого нет. А вот если сам вье Лент тебя взял в отряд — это многого стоит. Молодой наёмник мог только мечтать о таком признании. Сходить хоть раз в дело под командой Мечника означало как бы не вдвое поднять себе цену. А если судьба улыбнётся, выпадет шанс обратить на себя внимание, то и сам Лент в следующий раз с собой на дело позовёт. А уж ему и его воинам мало не платят.