Грани отражения

Кофе, живительный напиток. Неспешно потягивая его, Лия закрыла глаза, расслабляясь и отпуская тревогу. Спустя секунду раздался приближающийся шум голосов, которые звучали как крики чаек — пронзительно, шумно и раздражающе. Это было настолько необычно для всегда спокойной и негромкой атмосферы госпиталя, что резало по ушам. Лия оглянулась — вестибюль заполнялся толпой репортеров, журналистов, которых безуспешно пыталась остановить охрана госпиталя.

Несколько прорвались и достигли поста дежурного администратора с видом завоевателей.

— Скажите, Вы можете подтвердить, что в Ваш госпиталь в тяжелом состоянии доставлен известный владелец финансовой корпорации Маргулис?

— Это правда, что он не выживет, настолько он в тяжелом состоянии?

— Что говорят врачи, и каковы их прогнозы?

Сердце пропустило удар и замерло. Голоса превратились в один нестройный шум, поверх которого звучало лишь одно имя.

Лия медленно развернулась в сторону операционной, оставшейся где-то там, словно на другом краю пропасти и застыла. Сердце все так же пропускало удары, молчаливый холод струился по венам, замораживая каждую клеточку. Это было страшное состояние пустоты, чем-то отдаленно похожее на спокойствие, но мертвое изнутри.

Заученным механическим движением выкинув пластиковый стаканчик, Лия пошла прочь, назад, туда, откуда только что ушла. С каждым шагом ускоряя движения, она распахивала одни двери, проходила коридоры. И, почти добежав до той третьей двери налево, ослепительно белой в тишине коридора, за которой еще билась жизнь, Лия остановилась.

Распахнулась дверь, пропуская кого-то.

— Он не жилец, — раздражение в голосе было усталым, так звучит почти смирение перед тем, что невозможно изменить.

— Если его оперируют уже третий час, и всё безуспешно, то только упорством главврача можно объяснить то, как они бьются за него.

— Тогда у них работы еще на всю ночь.

Лия протянула руку к двери и опустила её, так и не коснувшись холодной ручки. Прислонилась к стене. Медленно сползла по ней, обхватила колени и замерла. Она никуда не уйдет отсюда. Только с ним.

— Вам плохо?

Кто-то пытался поднять её. Лия с трудом открыла глаза.

— Вы же совсем замерзли. Что с Вами?

Лия вскочила, в голове пронеслась безумная мысль — всё кончено.

— Операция? Все закончилось?

— Да, больного уже увезли в реанимационный зал.

Лия еле стояла, ноги ломило от холода и неудобной позы, в которой она провела столько времени.

— Вы тут сколько пробыли, сестра? Операция закончилась полчаса назад.

— А сейчас сколько времени?

— Уже утро. Пять часов утра.

Лия еле шла, теряясь в реальности и полубредовом состоянии. Словно из тумана выплывали чьи-то лица, чьи-то голоса звучали далеко от нее.

— Где ты была? Что с тобой? — закричала Мила, вскакивая с дивана навстречу. — Что с тобой?

Лия молча опустилась на край дивана и закрыла глаза.

— Я позову кого-нибудь из врачей.

— Не надо.

— Ты себя видела? — Мила всматривалась в её лицо.

Лия не ответила. Кажется, через несколько минут стало чуть легче, туман в голове немного рассеялся. Она поднялась.

— Я скоро приду.

Мила пожала плечами:

— Если ты — самоубийца, то иди. В таком-то состоянии.

Зал реанимации находился этажом ниже. Но у его дверей стояла охрана. Вероятно, уже и сюда пытались проникнуть вездесущие репортеры.

Лия прошла в сестринскую, зная, что лучший способ узнать необходимое — это общительный сестры. На её счастье одна из них сейчас устало наливала чай в небольшую чашку с пингвинами.

— Ох, ты напугала, — она подняла голову, глядя на вошедшую Лию.

— У вас тут привезли нашего бывшего пациента, — Лия взглянула в окно. — Врачи все интересуются о нем.

— А, даже знаю — о ком ты, — кивнула медсестра, — о нем уже вся больница говорит.

— Так все плохо?

— Парня располосовало почти полностью, такое ощущение, что у него все кости переломаны.

— Как же так, — Хрипло спросила Лия.

— Авария, он хоть еще живой. А вот второй — говорят, что там даже на человека ничего похожего не осталось для похорон.

Лия сглотнула ком в горле, боясь моргнуть, чтобы не полились слезы, которые обжигали глаза.

— Родные уже в курсе?

— У него никого нет, даже подруги.

— А охрана? — Кивнула Лия на дверь.

— Миллионеров без охраны не бывает.

— Ну ладно, хорошего дня тебе, — постаралась естественно улыбнуться Лия.

Мир продолжал существовать, его привычный бег даже не замедлился. Лия продолжала каждый день подходить к реанимации, стараясь узнать хоть какие-то крохи новостей.

"Он там. Один. А я даже увидеть его не могу, чтобы сказать, что готова отдать всё, лишь бы он был всегда рядом".

Горячие струи воды в душе обжигали кожу, но Лия, обхватив плечи, словно не замечала, как кипяток полосами хлещет по телу.

"За один только миг с ним я сейчас готова платить любую цену, лишь бы он жил".

К концу третьего дня Лия, придя снова к разговорчивой сестре, узнала, что больного больше здесь нет. Кажется, его перевели. Говорили, что увезут лечить за границу.

Словно от хорошего удара Лия с трудом перевела дыхание.

— Ему уже лучше?

— Да, поразительно, но он цепляется за жизнь так, что врачи удивлены, они не думали, что он сможет выкарабкаться.