Гранатовое зернышко

Мир не сопротивлялся, когда девушка стянула с него ботинки, вытащила ремень из брюк, расстегнула рубашку, сняла сначала один рукав, за ним второй. Никаких ран или порезов на нем не было. Но досталось ему знатно, потому что ссадины уже налились красным. Скула тоже пострадала.

Сбросив уже свои туфли, отшвырнув их куда-то в угол, Амина понеслась на кухню. Как ни странно, в холостяцком холодильнике оказалось довольно таки неплохо — чисто и полно. А в морозильнике даже нашлась форма со льдом, который тут же был обмотан в мокрое полотенце и через минуту приложен к буйной голове рыцаря.

Рыцарь промычал что-то благодарственное и снова затих.

— Что мне сделать? — опыт боевой подруги у Амины был небогат. Поэтому как еще помочь — она понятия не имела. Трогать его не рисковала, понимала, как сейчас болезненно ощущать ее прикосновения, но в крови бурлил адреналин, требуя действий…

— Посиди тихо… Вот здесь… — Мир похлопал ладонью по покрывалу рядом с собой.

Амина поколебалась, но села.

— Умница…

Дамир это почувствовал, не открывая глаз, улыбнулся.

— А теперь рассказывай, умница, все, что знаешь о Шахине.

Амина открыла было рот, чтобы возразить, но…

— Я внимательно слушаю.

* * *

— Я родилась и жила в Баку до восемнадцати лет. Шахина знала с детства — мы жили по соседству. Но он был из семьи зажиточной, а я — простой. Только в детстве это чаще всего ничего не значит. Так и для нас, лет до моих десяти играли всей улицей, а потом уж начали делиться на компании — мальчики и девочки, мажоры и те, что попроще. Он был для меня одним из многих, я для него тоже. Потом наши пути разошлись. И хорошо бы, если так и оставалось…

— Но нет? — Мир аккуратно повернулся на бок, внимательно слушая. Двигаться было больно. Завтра тоже будет. А потом еще недели две… Но Амина поспела вовремя, если бы не она — Дамир месяц бы не встал, а то и получил парочку переломов. Нужно будет ее отблагодарить, когда в себя придет.

— Нет, — девушка сидела на краю кровати, глядя перед собой. Лунный свет из окна красиво обрамлял ее профиль. Такой ровный, правильный, гордый. — Он то ли влюбился, то ли решил, что хочет заполучить… меня. О чем мне и сказал.

— И ты?

— Я отмахнулась. Мне было не до его чувств. Я-то тогда еще не знала, что он привык добиваться всего, что задумал. А тогда он задумал на мне жениться.

— Сколько тебе было?

— Когда он пришел к моим родителям свататься? Четырнадцать. Они не посмели отказать. Да и на самом деле считали, что это большая удача — мы жили не то, чтобы бедно, но довольно просто, а Шахину отец на восемнадцатилетние подарил спортивный автомобиль, он учился, подавал надежды, да и нравился девочкам, чего скрывать?

— А тебе?

— А мне нет. Если бы нравился, я, наверное, тоже прыгала бы до потолка, как считаешь? И не рассказывала сейчас тебе эту историю, — в голосе Амины прорвались нотки раздражения. Это хорошо, значит, приходит в себя.

— И что было дальше?

— Дальше..? Да ничего. Он был не совсем уж придурком. Засватал, забронировал, так сказать, и свалил учиться. От меня особо ничего не требовалось. Точнее вообще ничего не требовалось до восемнадцати лет. Таков был уговор наших отцов. Согласие моего в обмен на обещание отца Шахина, что о свадьбе до совершеннолетия речи идти не может. Поэтому я отнеслась к помолвке легкомысленно. Для четырнадцатилетней девочки ведь четыре года — это нереально большой срок. Но они прошли, Шахин доучился, вернулся в Баку…

— И?

— И начал настаивать на свадьбе. Ему хотелось.

— Свадьбы?

— Меня. А я шла в комплекте со свадьбой. Да и она его не пугала, по правде. К тому времени все его друзья уже женами обзавелись. И если уж быть совсем честными — внешне я этим женам не уступала никогда, а характер тогда у меня был еще медовый. Не то, что сейчас.

Мир хмыкнул. Представить Амину с медовым характером было сложно, но и семнадцатилетнюю девочку с характером Амины — не так-то просто.

— И что произошло? Ты сорвала свадьбу? Почему?

— Нет, свадьбу я не срывала, я просто сбежала.

— Просто? — врет ведь. История в ее исполнении получается такой просто, складной, ладной… Будто не скрыты за ней настоящие трагедии, слезы и кровь.

— Да. Он не простил. Нашел через какое-то время. Хотел вернуть, а я опять сбежала.

— Давно это было?

— Да. Больше восьми лет тому.

— И с тех пор вы не встречались?

— Нет. Я надеялась, что он успокоится, забудет, найдет себе другую не менее желанную.

— Судя по тому, как смотрел — не забыл.

— Наверное, да. Но это и неважно уже. Я больше не буду убегать. Выросла.

— А что сделаешь? Застрелишь? — Мир пошутил, но, наверное, не так удачно, как хотелось бы.

От ее ответа холодок прошелся по спине.

— Если от этого будет зависеть моя свобода — да.

— Когда кричал на тебя, Амине-ханым, даже не подозревал, что ты настолько опасна, — Мир вновь заговорил не сразу — через несколько минут.

— Ты многого обо мне не знаешь, Дамир-бей, — Амина же ответила, пожав плечами, но рассказывать тут же не рванула. — Как ты? — потом же обернулась к нему, заглянула в лицо, теперь куда более трезвые глаза.

— Жив. В душ сходить поможешь?