Гранатовое зернышко

Амина сидела на стуле, как следователь на допросе, уткнувшись подбородком в спинку, внимательно глядя на нежданного гостя, явно заночевавшего в ее кабинете. Ирония судьбы — ни больше, ни меньше. И Женя Лукашин у нее на новый лад не упился вусмерть, а вусмерть устал, поэтому и заснул здесь — трогательно поджав под себя ноги на ее недобитом диванчике.

Войдя в гримерную, первым делом Амина схватилась за сердце, со словами «мать вашу» тут же тихонько сползла по стеночке, но потом присмотрелась, осознала, собралась, отлипла от стены, подошла к спящему.

Пыталась делать это тихо… Проверила — вроде дышит, во всяком случае щеку обдало теплым воздухом, слюни на подлокотник не пускает, даже ботинками обивку не пачкает. Формально и придраться не к чему, кроме как к нарушению границ частной собственности.

Убедившись, что племенной жеребец Дамир Сабирович Бабаев копыта у нее в кабинете не отбросил, Амина отошла, присела сначала на трюмо, расположенное прямо напротив дивана, продолжая разглядывать нарушителя ее сердечного спокойствия, потом на стул, все так же глядя на мужчину, потом встала, прошлась… Вышла из кабинета, прогулялась…

Все надеялась, что он проснется сам и уйдет с миром. Давала ему шанс, так сказать. Ведь прекрасно понимала — их сцена «а по утру они проснулись» не обойдется без стычки, но Мир то ли так устал, то ли подсознательно жаждал проснуться при ней, но когда Амина вернулась — по кабинету все так же разносилось тихое сопение.

На часах было девять с небольшим, Амина явилась заранее, солнечные лучи добрались даже сюда — через маленькое окошко под потолком — служившее больше вентиляцией, чем средством освещения. И оставшееся до десяти время провела тут же — сначала листала конспекты, потом думала о чем-то своем, глядя в окно, на диван, на себя в трюмо. Потом смотрела только на диван и думала о нем…

Дамир вызывал в ней странные чувства. Сейчас жалко, часто раздражает, вчера развеселил своими смс-ками в два часа ночи. Понять его сложно, раскусить еще сложней. Если изначально они были абсолютно явными конкурентами, то в последнее время роли слегка изменились. И дело ведь не столько в этом ее наивном пари, которое стало скорей поводом для оттепели. Кажется, оба устали от вражды, но и дружить не научились. А не дружить…

Этот вариант Амина для себя не рассматривала. Причин было много.

Первое — она в этом не нуждалась. У нее была Бабочка, дома ждали Краевские. Были цели — добиться права на свое шоу, закончить заочку, отодвинуть Бабаева и занять место полноценного управляющего Баттерфляя. Мужики в этот план вообще не вписывались, а конкретно Бабаев тем более.

Второе — он в этом не нуждался. Конечно, поглядеть на нее любил. Но кто не любит? Пирожок вон вообще слюной захлебывался, стоило ей на горизонте появиться, а этот явно не меньший ценитель женской красоты, разбирается… Но поглядеть — это вам не вместе закаты с рассветами встречать, а один раз перепихнуться и разойтись у них не выйдет. Амина нутром чувствовала, что это интерес не утолит. Ни его, который явно есть. Ни ее, который она категорично отрицает.

В очередной раз расставив для себя все точки над «и», Амина на мгновение замерла, осознавая, что ее спящий горный красавец изволят проснуться…

* * *

Чувствовал себя Мир говном. Будто ночь провел на вокзале. Будто знал, как это — проводить ночь на вокзале.

Затекло все: ноги, руки, шея, спина. Башка трещала, организм хотел то ли спать, потому что последние часы расценил не как жизненно важный «отсып», а как издевательство, то ли есть, потому что про ужин Мир благополучно забыл, то ли сдохнуть. Это, конечно, решило бы все проблемы разом, поэтому было самым предпочтительным вариантом.

Сдохнуть захотелось еще сильней, когда Дамир вспомнил, где заснул, а потом совсем перед глазами заплясали виселицы, когда открыл один глаз, в который метко целился солнечный лучик, за ним второй. И так — двумя, осознавая, что это его жизненный крах, поймал выжидающий взгляд сидевшей напротив Амины.

Она ничего не спросила — просто бровь приподняла, сидела спокойно и ждала… чего-то от него.

— Черт… — явно не этого.

Мир кое-как сел, попытался размять шею со спиной.

— И тебе доброе утро, — по правде, Амина его прекрасно понимала. Этот диван и в разложенном виде-то не самый удобный, а вот так — скрючившись, он, наверное, поистине страдал.

— Воды дашь?

Амина вредничать не стала — дала. Сначала один стакан, а потом второй.

— Сушит? Пил что ли?

— Нет. Просто страдал.

Мир даже встал, размял уже ноги, а потом снова спину, чуть не застонал, потер лицо. Было хреново, но он хотя бы постепенно начал просыпаться, в себя приходить.

— Почему страдал?

— Не знал, где ты ночи проводишь… — буркнул себе под нос, но Амина услышала.

— Что? — застыла посреди комнаты, руки в боки уперла, уставилась серьезно.

— Говорю, думал, где ты по ночам шляешься… Бабочку бросила, и где теперь жопой крутишь? — вопрос получился злым. В принципе, на другой расчитывать от невыспавшегося, недовольного мужика было бы глупо.