Грань

Эллис горько усмехнулся, пожав своими широченными плечами.

— Если человека, к которому ты регулярно ходишь с протянутой рукой, можно назвать другом, то мы, конечно, близкие приятели. Стивенсон, как правило, поддерживает все мои обращения по нашему бюджету. Он, конечно, из «правых», но не из безмозглых консерваторов. Не глуп и умеет выслушать оппонента. Нам не повредило бы иметь побольше таких людей в высокой политике. А то сейчас в конгрессе слишком много истериков. Их вообще-то везде стало слишком много.

Мне припомнились демонстранты, сквозь толпу которых я пробирался сегодня. Действительно, складывалось впечатление, что они готовы поубивать друг друга. Кажется, именно в этом и состояла суть статьи сенатора Стивенсона в «Ньюсуике» — ему хотелось видеть больше признаков сотрудничества между политическими противниками в Вашингтоне.

«Флаг тебе в руки», — мысленно пожелал ему я.

Мой взгляд уперся в рисунки детишек моего шефа на стенах. Река, в которой плавала одна, но очень большая рыбина. Пурпурный аэроплан. Кролики.

— А что ты думаешь об Албертсе?

— С ним я прежде встречался всего пару раз. Типичный вашингтонский профи. Организатор политических акций, сборов средств в различные фонды. Работал помощником у сенаторов, входивших в комитеты по финансам и обороне. Теперь вот — по разведке со Стивенсоном.

Эллис поерзал в кресле.

— Ты с ним встретишься?

— С Албертсом? Скорее всего.

— Мне нужно, чтобы ты это сделал, Корт. Необходимо, чтобы люди, выделяющие деньги, были довольны нами, хотя сам ты, кажется, не слишком всем этим доволен.

— Я все равно не смогу давать показания в ходе слушаний. Я тем и хорош, что меня как бы нет вообще.

— Албертсу это прекрасно известно. Ему нужны лишь наводки на другие организации. На те, о которых знает широкая публика.

— Но тебе ведь известно, как называют у нас тех, кто дает такие «наводки», не так ли, Арон?

— Стукачами? — предположил мой босс.

Именно это слово и вертелось у меня на языке.

14

Я вернулся в свой кабинет.

— Ваш кофе остыл, — сообщила мне Барбара, — и я принесла вам другой. Только что сварила сама.

Какая досада! Я поблагодарил ее и отхлебнул из чашки. Напиток оказался еще хуже, чем в последний раз.

Я вдавил одну из кнопок быстрого вызова на телефоне.

— Дюбойс слушает, — ответил бодрый голос. — Ты сейчас в конторе?

— Еще примерно десять минут. Можешь зайти ко мне?

Она появилась на моем пороге через несколько секунд, и я подумал, что работа наверняка заставила ее отказаться от каких-то планов на выходные.

У Клэр были две кошки и молодой человек, если судить по обрывкам наших разговоров — постоянный, хотя они и не жили вместе. Я ни разу его не видел, потому что никогда не встречаюсь с коллегами во внерабочее время. Парень, как я понял, был из тех, что всегда готовы заскочить в ее отсутствие, покормить животных и вынести мусор. Иногда мне становилось немного жаль его. Но с другой стороны, быть может, с Клэр Дюбойс лучше было общаться именно так, чем обитать под одной крышей. Вот это могло превратиться в настоящее испытание.

Она уселась напротив меня.

— Телефоны клиентов. — И я передал ей сумку с «нокиями», «самсунгами» и «блэкберри», взятыми у Кесслеров вместе с вынутыми элементами питания. Она сохранит их в опечатанной комнате дальше по коридору, где начинались владения Ермеса. Если Райану или Джоанн вдруг срочно и неотложно понадобится номер телефона из памяти их мобильников, сам Ермес или один из «волшебников» из технического отдела войдет внутрь, подключит телефон и запишет нужную информацию так, что во внешний мир не просочится никаких сигналов.

— Есть новости о Лавинге? — спросила Дюбойс.

— Он был там с партнером, но у нас не появилось никаких новых деталей словесного портрета или другой информации. Если не считать того, что в последний раз его видели за рулем синего седана, скорее всего «бьюика». Больше ничего.

Клэр вопросительно посмотрела на меня.

— Светло- или темно-синего? Современная автомобильная промышленность выпускает легковые машины, окрашенные в зеленый цвет двадцати пяти оттенков. Первое, что пришло на память. Восемнадцать оттенков красного. Сколько их у синего, извини, не помню, но, уверена, не меньше. Да, и они к тому же изменяют цветовую температуру на один градус за шесть месяцев. То есть элементарно выцветают. Опять-таки все немного по-разному.

— Цвет был темно-синий.

Она записала это в блокнот, с которым, по-моему, не расставалась никогда.

— А есть еще вот это. — И я протянул ей полиэтиленовый пакет со снятыми с машины «жучками».

Густые и темные брови Дюбойс выгнулись дугами.

— Всего два? Хорошо. Ты мне говорил, что они иногда их применяют. Но чаще по три сразу. Это с машины, которую ты использовал при ловушке?

Я кивнул.

— Установил их партнер Лавинга. Мне нужны отпечатки пальцев. Кем и где произведены — тоже.

— Я отслежу их.

— Теперь о делах, которые ведет Райан.

Чтобы рассказать о них, Дюбойс не пришлось заглядывать в записи.