Графские развалины

Сетка сачка, сделанная из старого тюля, скользила среди подводных джунглей и захватывала в плен их обитателей. Пленных ждала незавидная судьба. У Гнома незаурядная изобретательность сочеталась с полным отсутствием детского умиления щеночками-котятками-птичками-рыбками. Что уж говорить о тритонах, водяных жуках и личинках стрекоз,

В сумерках наступала кульминация ловли. Гном снимал крышку с алюминиевого бидона-тюрьмы и приступал к судилищу. Возможный приговор существовал один, но способы его исполнения самые оригинальные. Поначалу механические, с использованием всевозможных оставшихся от отца инструментов, и огненные – мать и соседи без удивления и тревоги смотрели на пылающий у пруда костерок, мальчишки любят живой огонь, далеко от строений – и ладно.

Позже Гном открыл существование великой науки химии – не считая труда, лишь по этому предмету он прилично успевал в школе. Знания его простирались куда шире школьной программы. Едкие кислоты и щелочи, примененные к пленникам как внутренне, так и наружно, оказались гораздо забавнее банального расчленения. Использование самодельного термита придавало огненным казням новое качество.

Странно, но Гном как-то разделял интро – и экстравертивные стороны жизни. И ни разу не предложил в компании коллективно заняться своими одинокими играми. Конечно, мальчишки-сверстники тоже порой практиковали жестокие развлечения с животными, но достаточно случайно, нерегулярно, не делая из этого целую науку. Гном старался держаться от дилетантских опытов в стороне. Может, поэтому никогда не был схвачен за руку.

С годами хобби прогрессировало. Жуки и тритоны остались в прошлом. Появились мыши – Гном нашел на свалке мышеловку-клетку, не убивающую пленниц, и сделал по ее образцу несколько таких же. Потом птицы – для их поимки живьем он разработал целый ряд оригинальных конструкций – две или три оказались вполне работоспособными.

Свою первую кошку он сжег на тринадцатом году жизни. Обдумав предстоящую операцию медленно и обстоятельно (быстротой мышления Гном не отличался), он просчитал все: и способ ловли; и метод казни – не слишком быстрый, чтобы все хорошо рассмотреть и запомнить; и укромное место. И все равно чуть не попался. Не учел звуковые эффекты. Мышиный писк или истошное птичье чириканье не привлекают подозрительного внимания, тритоны и жуки вообще безгласны. Кошачьи же вопли разносились по округе так долго и с такой пронзительностью, что Гном сквозь них в самый последний момент услышал треск кустов и встревоженные голоса людей. Ноги удалось унести чудом.

Проблема требовала решения – оборванное на самом интересном месте развлечение понравилось Гному. Разрешил он ее глобально, с размахом, потратив на это несколько месяцев.

За полем, примыкавшим к их огороду, километрах в четырех, находилось место, называемое пацанами иногда «болотцем», иногда «леском», – торфяник, кое-где пересеченный отводящими воду канавами. По обширной территории густо росли невысокие, чахлые деревца, и поблескивали зеркалами воды небольшие водоемы-карьерчики – раньше на «болотце» добывали торф, потом забросили. Глубина карьерчиков казалась невелика, редко больше метра, но в дно, состоящее из торфяной жижи, длинная жердь уходила почти без сопротивления.

Люди – и пацаны, и взрослые – в «леске» бывали редко. Клюква здесь не росла, из грибов попадались лишь сыроежки – рыхлые, водянистые, почти сплошь червивые. Караси же – темные, почти черные, обитавшие в карьерчиках, на удочку отчего-то не клевали, а от надвигавшегося бредня немедленно зарывались в топкое дно.

Но Гном решил застраховаться и от случайных пришельцев. Свою базу он оборудовал на островке. С трех сторон его окружала вода самого большого карьера, с четвертой – непроходимая топь.

Именно через нее Гном проложил узкую и извилистую гать – проложил с умом, скрытно. Доски и бревна совершенно не выступали над болотной жижей. К началу гати Гном подходил каждый раз новым путем – чтобы не натоптать тропинку. Не зная секрета, на Кошачий остров попасть было невозможно.

Возведенный на острове капитальный шалаш и любовно оборудованное место казни с весьма замысловатыми устройствами скрывались за кустами, в самом центре полянки. Отходы предполагалось топить в болоте. Оставалась проблема бесшумной поимки и транспортировки кошек на остров. Здесь на помощь пришла старая добрая химия. Вернее сказать, действовал Гном методом алхимиков, последовательно пробуя на соседской кошке содержимое аптечки…

К августу подготовительные работы завершились. Кошачий остров ждал первую жертву. Но еще до того, как она появилась, в жизни Гнома произошло нечто, придавшее новый смысл его развлечениям.

Глава 4 30 мая, пятница, утро, вечер

1

Кравцов не хотел, совсем не хотел приближаться к руинам – из-за старых мрачных историй и из-за свежего происшествия с Валей Пинегиным, – но зачем-то пошел туда. Пошел утром, часа через два после рассвета.

На утреннем небе творилось нечто непонятное.