Графоман

Нельзя сказать, чтобы Валера в этом разводе ничего не потерял. Потерял. Он не мог каждый день видеть дочь и продолжал платить за их с Янкой дом и давал деньги на ребенка … кругленькая получалась сумма. Янин бойфренд занял место мужа отнюдь не полностью. Валера не жалел денег, деньги, как таковые ему были безразличны. Зато … ему казалось, что он что-то обрел. Пресловутую свободу! Сначала Гриша ему завидовал, а потом … может и нечему было завидовать. В 50 с лишним лет Валера так и был один. Стареющий плейбой, грустная картина. Только они никогда об этом не говорили. Валера был еще полон сил, хорош собой, у него были живы родители, но … Гриша почему-то в связи с Валерой и Яной вспомнил недавние похороны своего научного руководителя, почетного профессора кафедры романских языков, где он защищался. Такие характерные похороны. Любые похороны – это печально, но эти …

Его профессорша, француженка, была мастита, печаталась во Франции, слыла невероятной снобкой, и с самомнением у нее было все в порядке. Не так уж много аспирантов хотели с ней работать, она считалась 'трудным' руководителем. Однако Гриша с ней сразу поладил, причем безо всякого напряга и притворства. Их общее европейское происхождение сотрудничеству изрядно помогло: можно было презирать американцев за серость, необоснованное самодовольство, за не слишком большое трудолюбие, за узаконенное нечеткое словоблудие, которое считалось здесь нормой, приветствуемой большинством, 'гуманитарной наукой': сумбурной мешаниной из истории, психологии, политологии, социологии, философии и литературоведения. Он у нее защитился, но мадам заставила его изрядно попотеть. Да, Гриша об этом и не жалел, привык к подобному подходу и не ждал ничего другого. Когда он работал в Москве над своим первым докторатом, его по головке не гладили.

Мадам ценила в нем 'европейскость', принадлежность к старому и лучшему миру. Он во-время подавал ей руку, умел в соответствующих обстоятельствах эту руку поцеловать, пододвигал стул, приносил цветы, и сам поднимался с места, когда она входила в комнату. Ему все эти штучки были не в тягость, он прекрасно знал, как себя вести. Здешние мужчины так не умели. Мадам даже умудрялась хвалить его умение одеваться: ах, Грегуар, у вас сегодня интересный галстук, сразу виден вкус … ах, Грегуар … зачем опять конфеты? Вы меня балуете … Больше 'Грегуаром' его здесь никто не называл, он привык быть Грегори, с ударением на первый слог. Мадам в долгих приватных беседах любила позлословить о коллегах, об их слабом уровне, о 'неправильном' подходе к обучению … о современных никуда не годных студентах и беспорядке на кафедре. Ей казалось, что только ее русский Грегуар может ее понять. Мадам была совершеннейшим 'ретро', 'последней из Могикан', над ней за спиной потешались, считая, что сильно пожилая француженка 'не догоняет'. А Гриша скромно хвастался своими публикациями по Аналитическому чтению и лил ей бальзам на душу. Здесь о таком подходе даже не слышали.

Мадам рассказывала Грише свою жизнь, он как бы был ее конфидентом. Девушка из довольно простой семьи, выучилась на учительницу младших классов, работала, потом вычитала где-то о специальном наборе в Сорбонну для таких как она учителей. Закончила ее по специальности 'английский язык', попала на практику в Англию и там познакомилась с американским профессором, с которым уехала в Америку. Получила докторскую степень в Стенфорде, со своим профессором развелась, но перед разводом успела сделать себе гистерэктомию, удалила по моде тех времен, матку со всем остальным. Зачем? А затем, что принадлежала к бунтарской, демократической левой молодежи … не нужно ей было материнство, вот еще … она освободилась, как Бовуар говорила, от бремени пола. Гриша так толком и не понял, жалела она об этом или нет. Вероятно жалела, но не любила признавать. За милым профессором-китаистом мадам была замужем вторым браком много лет. Она уже давно не работала, а муж все продолжал преподавание. И вот Гриша получил в прошлом году имейл из своего университета, где он давным-давно не появлялся, что профессор Дюран умерла, панихида тогда-то, в соборе святой Марии …