Графологический анализ

Он приходил домой, отец уже спал, мать досматривала какой-то бесконечный телевизионный сериал. Она слегка бурчала на Серёжу, что-то, как всегда, про уроки, про помощь по хозяйству. Потом был легкий ужин, мать сидела напротив, а Сережа подшучивал над ней, спрашивал, какую серию фильма она сегодня посмотрела, сто восьмую, или сто тридцатую, и какая из уже увиденных ей больше всего понравилась — сороковая или двадцатая. Мать улыбалась.

— Где ты гулял? — спрашивала она, не обращая внимания на его подтрунивание.

— Да так, прошвырнулись по парку.

— С кем?

— С пацанами.

— Ищете приключений на свою голову?

— Ма!

— Вот передавали в новостях про маньяка…

— Ма!

— Вот будут у тебя дети, отпускай их до утра!

— Я же не гуляю до утра! Мы были в павильоне.

— Каком ещё павильоне?

— В шахматном.

— Это хорошо.

«Как хорошо я вру», — подумал Серёжа.

Потом он шел спать, но перед сном вспоминал прошедший вечер, жаркие объятия на шахматном столике и не мог воспротивиться своей привычке. Мокрая салфетка летела через форточку, обеспечивая дворника работой и порцией утреннего негодования в адрес жильцов и прохожих.

Учиться оставалось всего ничего.

Девчонки почувствовали приближение лета и сменили свои наряды. Светочка, сидевшая впереди Сережи, стала приходить в школу в такой короткой и тесной юбочке, что сквозь тонкую, просвечивающуюся ткань можно было без труда рассмотреть цветочки на её трусиках. А полупрозрачная блузка! Нет, это было невозможно терпеть!

Но Серёжа терпел и радовался, что у него всё же есть сила воли.

Он думал об одном. Что наступит вечер, а с ним и радостная возня на шахматном столике.

У Серёжи, казалось, закипала кровь, когда Женя позволяла ему развести в стороны свои колени и прижаться к ней так, что своим торчащим дружком он упирался в низ её живота.

Неужели она не чувствовала, что с ним происходит?

Конечно же чувствовала!

Однажды Серёжа, волнуясь от собственной наглости, взял девичью ладонь и потянул к себе.

— Что? — не поняла его Женя.

— Потрогай… — он прижал её ладонь к своим брюкам.

— Ты с ума сошел! — прошептала девочка.

— Ну, через брюки…

— Серёжа…

— Чувствуешь, какой? — он знал, она не может не чувствовать.

— Ты бессовестный.

— Это он бессовестный.

— Вы оба бессовестные, — хихикнула Женя.

— Хочешь потрогать?

— Нет.

— А ты потрогай… — прошептал Сережа и расстегнул молнию своих брюк.

— Серёжа, мы с ума сошли, — жарко шепнула Женя.

Но он уже передвинул её ладонь и едва не взревел от восторга, ощутив прикосновение девичьих пальцев.

— Вот. А ты боялась, — улыбнулся он.

Они помолчали. Женя не убирала руку.

— Женя, ты д-девочка? — заикнувшись от волнения, спросил Серёжа.

— Конечно, — ответила она весело.

Казалось, вся кровь ударила ему в голову! Как запросто она сказала про это.

Почему-то подумалось, что дальше всё будет также легко.

Серёжа поймал своими губами её рот, и они стали целоваться. Его руки стали наглыми и дерзкими. Видимо, Женя сначала не поняла, что происходит. Затем она стала дёргаться и вырываться. Но Серёжа держал её крепко, как зверь держит вожделенную добычу.

При этом его руки действовали словно сами по себе. Его ладони проскользнули внутрь девичьих трусиков. Горячие пальцы паренька прикасались к холмику её лона и трогали влажную щелочку.

— Нет! — вскрикнула Женя.

— Давай! — сердито прошептал Серёжа и потянул вниз её маленькие трусики.

— Не надо! Пусти!

— Женя! Давай сделаем это!

— Сереженька! Не надо!

— Надо!

— Нет, ты с ума сошёл.

— Женя, приподнимись! Я не могу их снять…

— И не думай!

— Ну почему? Почему? — он буквально кипел от злости и страсти.

— Этого не будет.

— Почему?

— Первым у меня будет муж.

Кто?

Муж?

Чей муж?

Господи!

Серёжа был так возбужден, что до него не сразу дошло, о каком ещё муже говорит Женя. Ну, дура!

Он был готов ударить её.

Сидит перед ним почти без трусов, его пальцы в её теле, его член в её ладошке, а она рассуждает о будущем муже.

Умереть — не встать!

— И когда это будет? — с вызовом спросил Серёжа.

— Что — «когда»?

— Муж — когда будет?

— Не знаю. В девятнадцать. В двадцать.

— Но сейчас тебе только шестнадцать?

— Да.

Серёжа помолчал и вдруг решительно произнёс.

— И что? Теперь впереди три-четыре года просвещённого онанизма?

Гробовая тишина длилась несколько секунд. Тело девушки мгновенно стало чужим и жестким.

— Ты свинья! — воскликнула Женя.

И резко вывернулась из его рук.

— Стой! — воскликнул Серёжа.

Она встала со столика и торопливо приводила в порядок свою одежду.

— Женя! Не сердись!

Девушка, не оборачиваясь, уходила из павильона.

— Стой, ты что! — он шёл следом, но она не отвечала ему.

Так и пришли они к её дому — Женя впереди, а он чуть сзади.

Командор был на своём месте.

— Папочка, привет! — обрадовалась Женя.

М-да! А ведь прежде она была недовольна тем, что отец торчит на балконе.

— Здрасте… — пробормотал Сережа.

— Добрый вечер, — раздалось сверху.

— Пока! — сухо сказала Женя и юркнула в подъезд.

«Какой я козёл!» — подумал Серёжа, подходя к своему дому.

В этот вечер он даже побоялся позвонить ей по телефону.

Утром уже две девушки из его класса старательно делали вид, что не замечают даже самого факта сережиного существования.