Графиня поневоле

Благополучно миновав портал, кареты катились теперь по дороге на юг. Спустя некоторое время был объявлен привал, Антуан подал завтрак. Потом маркизу выгуливали, дабы она могла размять ноги и вздохнуть полной грудью. Наконец экипажи тронулись, но примерно через час вновь была объявлена остановка, правда на этот раз Аола от еды отказалась категорически и совершать променад не захотела, усевшись в тенечке. Таким макаром и добирались до Темной Дубравы, потратив в два раза больше времени чем нужно.

К концу путешествия Иришка не рычала только потому, что не хотела подавать плохой пример Миранде и повод для шуточек Пушку. Любимые родственники напоминали ей того хозяина, который из жалости отрубал своему псу хвост маленькими кусочками. Ей и кусаться хотелось не меньше, чем бедному измученному Барбосу.

Дорога давно бежала по лесу. Исполинские деревья, поросшие белым лишайником, окружали экипаж. Когда Иришка смотрела на этих великанов, с белыми проборами в темно-зеленых шевелюрах, она думала, что эти дубы похожи на поседевших богатырей, крепких и величавых, не уступающих ветрам, непогоде и времени. Хотелось выйти из кареты и обнять каждое из этих величественных деревьев, делясь с ним любовью и радостью и получая взамен силу и мудрость. Правда на этот раз ей было отказано в остановке. («Время уже позднее, птичка, погуляешь завтра! И не смотри на меня так сердито») «Я тебе это припомню, Гришенька, когда попросишь спинку потереть», — Иришка промолчала, многозначительно улыбнувшись, почуявшему недоброе мужу.

И вот на закате, когда усталое солнце уже было готово нырнуть за горизонт, вдали показались шпили Темной Дубравы. Если бы Иришку попросили описать этот замок всего несколькими словами, она сказала бы: «Очень древний. Суровый. Мой!» Он словно ждал ее множество лет, вырастая на высоком известняковом уступе. Непокорный, как окружающие его седовласые великаны, казалось, он бросал вызов вечности.

Колеса прогрохотали по мосту, перекинутому через провал, дна в котором было не разглядеть, высоченные шипастые ворота распахнулись, решетка поднялась, потревожив звоном цепей каких-то крупных птиц. В проеме ворот показалась огромная мужская фигура, в неверном свете факелов.

— Добро пожаловать домой, ваша светлость!

Глава шестьдесят вторая, в которой героиня проявляет феодальные замашки

— Рад вас видеть, господин Берн, — разрушил торжественность момента ди Мартен, шустрым колобком выкатившись из кареты. Все, словно очнувшись от наваждения, засуетились. Зафыркали лошади, захлопали двери экипажей, выпуская своих изрядно уставших пассажиров, зазвучала разноголосая речь.

— Если ты не возражаешь, — послышался тихий голос Пушка, — я пока побуду невидимым, осмотрюсь здесь.

В ответ Иришка только рассеянно кивнула, подавая руку Кастерсу.

— Устали, девочки? — он помог своим дамам выбраться из кареты. — Потерпите. Сейчас состоится традиционная встреча, а потом сразу же отправитесь отдыхать.

Кас знал о чем говорил. Прямо во дворе замка выстроилась немногочисленная дворня во главе с похожим на медведя, ставшего на дыбы, управляющим. Гулким басом представлял от одного человека за другим, и каждый низко кланялся, приветствуя свою госпожу и ее супругов.

Аола смотрела на суровые лица этих людей и гадала, что это с ними. Не рады появлению графини? Боятся перемен, которые обязательно коснутся старого замка и его жителей? Отвыкли от хозяйской руки? А может тут что-нибудь другое? Она переводила взгляд с одного человека на другого и ощущала их напряжение. Оно просто висело в воздухе, казалось, махнешь рукой и зазвенит. Сначала тоненько, а потом все ниже, басовитее, вышибая слезу из глаз, а из груди дыхание.

— Грег, — Иришка тронула мужа за рукав, — прими присягу сейчас же, пока все на месте.

— Так ведь ночь, птичка, тебе бы отдохнуть.

— Я не войду в этот дом, пока ты не проведешь обряд и никого не пущу.

— Мне понадобится твоя помощь, а ты устала, — он успокаивающе сжал ледяные пальчики жены.

— Не кобенься, Груня, видишь Аола нервничает, — послышался шепот рыжего, который с широкой словно приклеенной улыбкой наблюдал за происходящим во дворе. — Впрочем я и сам могу…

— Ладно, не начинай, сдался некромант. Я сейчас все подготовлю.

Между тем управляющий закончил представлять слуг и теперь, не отрываясь, смотрел на последнюю рю Моро.

— Давай, сладкая, теперь твоя очередь, — и в ответ на удивленный взгляд жены пояснил. — Речь, они ждут твоего слова. Не робей, малышка, — он подмигнул хитрым карим глазом.