Графиня по вызову

Понятное дело, я не опасалась, что кто-нибудь из служанок надумает отравить Рэма. Но и в том, что они окажутся достаточно внимательными в то время, как сам он не может попросить того, в чём нуждается, сильно сомневалась. Объяснять это кардинала не пришлось.

— Я сам сменю вас, леди Аделина, — с лёгкой улыбкой заметил он. — Надеюсь, мне вы доверяете?

Пожалуй, отрицательный ответ мог иметь неприятные последствия. К тому же, что кривить душой, я действительно нуждалась в отдыхе.

— Хорошо, — склонила голову я. И поспешила предупредить: — Но далеко я не уйду, просто прилягу ненадолго в соседней комнате.

— Как вам будет угодно.

Я поднялась с кресла и осмотрела прикроватный столик, удостоверяясь в том, что там имеется всё необходимое.

— Когда он чуть — чуть приоткрывает рот, это значит, что он хочет пить, — сказала я кардиналу. — И ещё…Если он начинает покачивать головой из стороны в сторону, надо приподнять повыше подушку. И о любом изменении в его состоянии нужно сразу же сообщить лекарю.

Я задумалась. Вроде бы всё, остальное и так очевидно. Встретилась глазами с кардиналом и почувствовала себя не в своей тарелке. Монтерей смотрел на меня с любопытством, чуть прищурившись, словно изучал меня, а вовсе не слушал то, что я говорю. Спрашивать его о последнем я не решилась, понадеявшись, что всё же кардинал не тот человек, что станет пропускать подобное мимо ушей.

Я вышла в соседнюю комнату и легла на диван с твёрдым намерением проспать не более получаса. Положила под голову удачно подвернувшуюся подушку, уже чувствуя, как тяжелеют веки.

Я с большим трудом открыла глаза, почувствовав, как кто-то укрыл меня одеялом.

— Гратен, — пробормотала я, снова опуская веки и обхватывая подушку руками. — Я очень устала и немного посплю. Если будете пользоваться ситуацией, не будите меня.

И уснула, так и не узнав, как приближённый кардинала отреагировал на мои слова.

Когда я снова открыла глаза, за выходящим на запад окном алел закат. Стало быть, мой сон длился не менее трёх часов. Из соседней комнаты доносились негромкие голоса. Это было…уютно, словно слушаешь, как трещит огонь в камине, грея в руках бокал с вином. Я немного полежала, глядя в потолок. Туман сна постепенно развеивался.

Послушав ещё немного, я села так резко, что перед глазами заплясали яркие белые точки. Или я сошла с ума, или один из голосов принадлежит Рэму. Второй — кардиналу, но это как раз не удивительно. Волна радости быстро уступила место чувству, весьма похожему на досаду. Надо же, я сидела у его постели сутки напролёт, а он очнулся именно тогда, когда я согласилась отойти.

Убеждая себя в том, что испытывать подобное чувство обиды невероятно глупо, я поднялась с дивана, пригладила растрепавшиеся волосы и, обхватив себя руками, будто во дворце было холодно (а в действительности, просто со сна) вышла в соседнюю комнату.

Рэм действительно пришёл в себя и теперь полулежал, опираясь на подложенные под спину подушки. Вид он имел осунувшийся и несомненно сильно ослаб, но настроение при этом явно было хорошее, что и неудивительно. Сейчас и он, и кардинал повернулись ко мне.

— Леди Аделина, — поприветствовал меня его высокопреосвященство. — Мы как раз говорили о вас.

— В таком случае, быть может, мне следует уйти, чтобы вам не мешать? — пробурчала я, и вправду готовая выйти из покоев через противоположную дверь.

Обида, сколь ни глупо, всё-таки присутствовала.

— Ни в коем случае, — возразил кардинал. — Тем более что мне пора уходить. Государственные дела, к сожалению, требуют моего непосредственного участия.

Последние слова он говорил, уже вставая. Приветливо кивнув племяннику, вышел, оставив нас наедине.

Я взялась рукой за спинку кресла, не уверенная, усаживаться или нет.

— Дядя сказал, что ты не отходила от моей постели, — сказал Рэм.

Очень захотелось ответить, что его дядя излишне болтлив. Но я взяла себя в руки и вместо этого буркнула:

— Как видишь, отходила.

— После того, как он выгнал тебя практически силой, — уточнил он, проявляя излишнюю, в моём представлении, осведомлённость.

— Я смотрю, твой дядя нашёл весьма любопытную и содержательную тему для разговора, — не удержалась от колкости я.

— Совершенно верно, — подтвердил Рэм. Кажется, он пришёл в себя в достаточной степени, чтобы моё смущение доставляло ему удовольствие. — Он даже рассказал мне о том, как ты заставила растеряться беднягу Гратена. А он ведь практически непробиваем.

Сперва я искренне нахмурилась, но быстро припомнила, о чём идёт речь.

— Я просто хотела дать ему понять, что меня лучше не дёргать.

— О, поверь мне, он это отлично понял! — продолжал веселиться Рэм.

Я всё-таки села в кресло.

— Как ты себя чувствуешь?

— Не буду врать, что хорошо, но в целом вполне сносно, особенно учитывая обстоятельства, — откликнулся он. — Самое неприятное — то, что меня страшно клонит сон. Не то от потерянной крови, не то тех микстур, которыми напоил меня лекарь.

— Ну так поспи! — воскликнула я, недоумевая, что ему в этом не нравится.