Графиня-бесприданница

Филиппа оглянулась и, пристально посмотрев на мать, переступила порог комнаты. Она почувствовала, как отец сжал ее руку. Филиппа не проронила ни слова, так как боялась, что ее могут услышать люди, стоявшие внизу и с нетерпением ждавшие появления невесты. Она спускалась по лестнице рядом с графом, за ними шли мать и бабушка. Сердце Филиппы бешено колотилось от волнующего ожидания встречи с женихом, который ждал ее в большом зале, рядом со священником, стоявшим у временного алтаря.

Чуть позже она огляделась и не смогла скрыть своего восхищения – слуги Риса красиво украсили стены зала гирляндами, алтарь накрыли красивым белым покрывалом и поставили тонкие восковые свечи в латунных подсвечниках. Филиппа не могла скрыть своей радости от того, что обряд венчания будет торжественным и богатым, каким и положено ему быть. Как бы издалека она слышала сильный и певучий голос Риса и свои робкие ответы. Он надел ей на палец тяжелое золотое кольцо, и она вспомнила, что он заказал его специально для нее, чтобы печальные воспоминания из прошлого не омрачили их союз. Ее отец стоял у дальней стены зала, затерявшись среди гостей. Пришли и его друзья – Ричард Эллард и сэр Оуэн, – чтобы поздравить новобрачных. Мать и бабушка обняли Филиппу, плача от радости.

Потом они с Рисом сели за праздничный стол, поставленный на возвышение, и ей впервые пришло в голову, что теперь она леди Филиппа Гриффит и хозяйка бывших владений отца. Рис держал ее руку в своей, глаза его светились счастьем и любовью. Филиппа искала глазами высокую фигуру отца среди прислуги, которую усадили за столы, поставленные вокруг помоста, где возвышался стол хозяина, но отца не нашла. Она поняла, что он незаметно удалился, так как смертельно рисковал, когда пришел на свадьбу дочери. Ей оставалось только надеяться, что он успел переговорить с ее матерью.

Праздник закончился довольно быстро, так как семья невесты все еще была в трауре по сэру Греттону. Торжественный обед был приготовлен на скорую руку, но все блюда были отменного качества. Когда Рис отпил из традиционного любовного кубка и передал его невесте, она прикоснулась губами к нему точно в том месте, где и губы Риса. Она посмотрела на него с улыбкой, благодаря его за все, что он для нее сделал, и особенно за то, что сделал этот день таким счастливым.

Филиппа с матерью прошли в спальню хозяина дома и, плотно закрыв за собой дверь, крепко обнялись.

– Мама, ты видела его? – нетерпеливо спросила Филиппа. – Он выглядел очень счастливым. Я думаю, это все Рис устроил. Как ты полагаешь, с ним ничего не случится?

– В ливрее его трудно узнать, – успокоила графиня Филиппу. – Мне удалось с ним немного поговорить, и мы условились, что через четыре дня встретимся на корабле в Милфорде. Мне очень жаль, что приходится с тобой так быстро расстаться, но я твердо верю, что Рис Гриффит будет любить тебя и заботиться о тебе всю свою жизнь.

Они мирно беседовали, но подошло время расставания. Графиня помогла снять дочери свадебное платье и надеть белую шелковую сорочку. Когда мать, нежно поцеловав ее, ушла, Филиппа села на стул и стала смотреть на язычки пламени в камине и слушать веселое потрескивание сосновых поленьев. У нее пересохло во рту и сердце билось учащенно, словно от быстрого бега, но страха она не испытывала. Она с нетерпением ждала той минуты, когда Рис отдаст последние распоряжения внизу и придет к ней.

Услышав знакомые шаги, она повернулась лицом к двери, чтобы встретить жениха.

Он остановился на пороге, не сводя глаз со своей невесты. Она поднялась. Колеблющийся свет свечей и камина осветил ее хрупкую, изящную фигурку. Она предстала перед ним во всем своем великолепии. Рис залюбовался копной рыжевато-золотистых волос, которые волнами падали ей на спину и плечи. Сердце Риса бешено забилось, он не мог произнести ни слова, он растерялся. Свершилось! Она принадлежит ему! Он полюбил ее с первого взгляда, с той самой минуты, когда встретил во дворе трактира в Милфорде. Ему не верилось, что он преодолел ее неприязнь к нему из-за земель ее отца, пожалованных королем его отцу за верность Тюдорам. Он повернулся, чтобы запереть тяжелую дверь, отделявшую их от суетного мира.

Филиппа стояла не двигаясь и смотрела, как Рис приближается к ней.

– Наконец-то вы сбежали от своих назойливых друзей! – проговорила Филиппа с легкой усмешкой. – Я уж думала, что они придут сюда и начнут помогать вам раздеваться!

– Дорогая моя, даже если бы они потребовали этого под страхом смерти, я бы ни за что не впустил их сюда.

– Тогда мне нечего бояться, – сказала она и провела рукой по его щеке и подбородку.

Он хотел взять ее на руки, но вдруг она немного отошла назад и отвернулась. Его это удивило, и он снова приблизился к ней, но передумал: ему нужно подавить свое нетерпение. Она теперь и сердцем, и душой безраздельно принадлежит ему. Он может испугать ее своей необузданной пылкостью и страстью. Расположить к себе Филиппу можно только нежностью и лаской.