Графика ночей

Я разучился счастье ощущать,
Ловить его, как бабочку, сачком,
И неба голубая благодать
Холодным будет встречена зрачком.

Глоток воды не радует в жару,
Тепло костра не веселит в ночи.
Я – Муромец, сидящий на печи,
Я все равно когда-нибудь умру.

Мной пойман был Разбойник-соловей,
Все подвиги совершены по списку.
Я мог бы стать вторым Царем царей,
Но как ни прячься – смерть повсюду близко.

Ее не устранит ничей указ,
И откупится от нее нельзя.
Смотрю на циферблат уж целый час.
Желанья и судьбы не сшить края.

9.07.04.

Небо навстречу

Небо не может раскинуть руки тебе навстречу.
Небо не может открыть ни ворот,
 ни калитки.
Небу с тобой разговаривать нечем,
Кроме формул, как звезды в созвездья отлитых.

Нет никого, кроме тебя и меня в пространстве.
Может быть, во времени нет никого тоже.
Осень в природе так же красива в своем убранстве,
Как осень мыслей, и выводы их ощущаешь кожей.

Меньше становится листьев и больше воздуха.
Меньше заметен ветер и больше заметны ветви,
И вспоминаешь чаще того петуха,
Что тебе одолжил когда-то Асклепий.

И, просыпаясь утром, не спешишь умиляться,
Ждешь не кофе в постель, а бокал с цикутой.
Смерть – последнее чудо, с которым нельзя расстаться,
И каждое утро, может быть, казни утро.

10.07.04.

Всё в человеке

А что напоминает дождь?
Холодных пальцев ласку? – Ложь.
Дождь не одушевлен.
Весь его разговор – динь и дон.
Его стук монотонен, его слог шепеляв.
Капля – боли не знает,
Кто виновен, кто прав.
Это всё в человеке, это в нем, он – живой.
Там – молочные Мекки и кисельный покой.
Там береза кричит, если сломанной быть,
Только там, только там – невозможно убить.

Мяч

Мяч, взлетающий вверх —
Уже падает вниз.
Если есть понятие – грех,
Значит, бегрешных нет.
Если безгрешных нет,
То забота о репутации
Есть забота о пунктуации
В отсутствии языка.

Я

Огромный мир – подросток торопливый,
Готов играть с улыбкой у дверей.
А я сижу – больной и несчастливый,
Я – старый негр, цыган, индус, еврей.

Спрятать себя