Граф Суворов

Таран, не теряя времени, сорвался вперед, подпрыгнул, на несколько метров, оттолкнувшись собственным полем, и почти добрался до Герба, но тот вскочил и ударил прессом. Находившийся на высоте полутора метров бурят будто с разбегу влетел в бетонную стену. Затем его отбросило и впечатало в землю.

Но опять все пошло не по плану. Взбитая десятками ног до этого грязь не приняла ног Тарана, а просела словно он стоял на метровой платформе. Ха, да он же вообще над собой щит не держит — он его под собой развернул, заставляя давить противника не по щиту, а по броне. А тут радиус соприкосновения совсем иной и выигрыша нет.

— Ну, он все равно опускается. — заметил ерзающий на стуле Леха, и был совершенно прав. Да только зафиксировать поражение бурята пока было нельзя, время еще не вышло. К тому же, под оханье толпы, Таран пошел вперёд, выбираясь из утрамбованной ямы.

Герб ударил под углом, пытаясь одновременно сдавить противника и оттолкнуть от себя, и бурят воспользовался неустойчивой позицией. Рухнул к самой земле, а потом выстрелил собой словно из пушки и два доспеха с жутким грохотом столкнулись и покатились по земле.

— Остановите бой! Он же его так убьет! — кричали самые впечатлительные. — Это против правил! Драться в рукопашную — против правил.

— А вот и нет. — усмехнулся Леха. — Все по-честному. И сейчас он ему вмажет.

Так и произошло. Вмазал. Он, ему. Броня Герба без проблем выдержала первые пять ударов, а потом и парень пришел в себя, оттолкнул от себя Тарана, ударив чем-то напоминающим прозрачный канализационный люк, поставил блок щитом, поймав на него противника и ударил прессом.

Да, теперь я и в самом деле видел, что схватись я с Гербом в полную силу тогда, на поединке, от меня осталось бы только мокрое место. Своими техниками Гена владел может не в совершенстве, но на достаточном уровне, чтобы победить упорного, но не слишком сильного бурята.

Особенно что тот после инициации и не стремился заниматься саморазвитием, плюнув на тренировки, и решив, что в его жизни все уже предопределено. Но все равно, Таран сражался как лев, и в результате эта схватка стала самой красивой и запоминающейся за день. А когда судья объявил о победе Герба — рукоплескали обоим в равной мере. По крайней мере я слышал восторженные вопросы по поводу не обманули ли зрителей организаторы и не подсунули вместо студента Т кого-то из одногруппников.

Дальше все прошло без огонька. Были попытки сопротивления и даже успешные, но победителями предсказуемо стали факультеты А и Б. И все же, судя по оживленным разговорам, зрителей очень удивил самородок из Бурятии. И далеко не всех — в положительном ключе. Судя по недовольным взглядам нескольких женщин и девушек, а также загнанному виду Меньшикова, они рассчитывали на другой исход боя.

— Все, больше тут смотреть не на что. — сказал я, поднимаясь. — Идем, нужно подготовить нашим парням достойный ужин. Да и вино раздобыть где-то.

— Вино? Ты же против алкоголя? — удивленно проговорил Шебутнов.

— Против. — согласился я. — Но ребята его заслужили.

Петроград, он же Санкт-Петербург. Резиденция его императорского величества в зимнем дворце.

— Государь, разрешите? — спросил немолодой седой мужчина с тростью, ставшей частью его образа еще десять лет назад.

— Мирослав… заходи, присаживайся, я сейчас закончу. — проговорил император, зарывшийся в кучу бумаг. Конечно, это было не сравнить с теми тоннами макулатуры, которые ежедневно разбирали в тайной канцелярии, однако были моменты, которые мог решить только он. Ответственность монарха, и сейчас он разбирал именно такой вопрос.

В возрождённой империи, не раз стоявшей на пороге гибели с начала прошлого века, снова настали тяжелые времена. Его коронация и смещение сестры — тому явное подтверждение, но совсем не причина. Он любил свою непутевую сестрёнку, очень уважал ее сильный материнский инстинкт, но по-другому поступить не мог, из-за кризиса престолонаследия империя стояла на грани раскола.

Но вместо того, чтобы просто сдаться, сбежать за Урал и тихо сидеть себе, правя куском Сибири и горами, наслаждаясь собственным величием, сестра решила бороться за престол даже после признания его императором. Она пошла против короны, против церкви и против дворянского собрания. Но самое страшное — она была не одна.

Демидовы, Пожарские, Дубравины, Толстые и еще десятки мелких боярских и дворянских родов переметнулись на ее сторону. Ходили упорные слухи о собираемой за Уралом армии. И еще больше слухов ходило о том, что многие поклявшиеся ему, императору, в верности рода в тайне сотрудничают с изменницей. Юсуповы, Шереметьевы, Меньшиковы, Морозовы…

Оставалось не так много людей, которым он мог доверять. Хотел доверять. И совсем мало тех, на кого и в самом деле можно было положиться. И один из таких людей сейчас сидел у него в приемной. Хоть на него тоже имелось множество жалоб и доносов — Суворовы были основой императорской новой гвардии. А Мирослав возглавил вновь созданный генеральный военный штат.