Граф Суворов

Надо признать копейщик из меня не вышел бы. Палка от швабры летела криво, не имея утяжелителя, но даже так с расстояния в пять метров по ростовой мишени промахнуться довольно проблематично. В последнее мгновение Дикий заметил движение, резко махнул рукой пытаясь поставить блок, и палка вместо живота попала в пах.

— Ух. — поморщился я, представляя какую боль сейчас испытывает главарь малолетних дебилов. Что, впрочем, не помешало мне выйти в коридор и в несколько резких ударов полностью уработать парня. Обернувшись, я увидел, как Леха и еще пара из наших Ушек держат нападавших.

— Что с ними делать? — спросил Шебутнов.

— Вяжи, только так чтобы кровоток не пережало. Положим их снаружи, на свежий воздух. И обыщите карманы, вдруг что ценное найдется. — приказал я, осмотрев поле боя. — Что в бою взято — свято. Пусть попробуют нас в чем-то обвинить.

— Четверка старшаков с пятого курса против одного первача? — усмехнулся Леха. — Нет, даже они такого позора не переживут.

— Пофиг. Главное, чтобы больше не лезли, я здесь задерживаться не собираюсь. — ответил я, недовольно поморщившись. Все-таки не рассчитал — слишком потянул мышцы правой руки, придется часть энергии направить не на рост, а на исцеление. Благо целебная медитация не сильно отличалась от общей оздоровительной. Пока остальные пыхтели, вытаскивая старшекурсников из барака и связывая их, я правил энергетический контур.

— Твоя добыча. — уважительно сказал Леха, высыпая на тумбачку возле кровати разную мелочевку, двое наручных часов и вполне приличный складной нож.

— Лампочку заменить, мусор выскрести. — сказал я, забирая из кучи лезвие и выглядящие достаточно прилично часы. Вторые я протянул Лехе. — Видел, как ты присоединился и добил пытавшегося подняться. Прикрывай, не отставай, и пойдешь далеко вперед. Остальное можете разбирать. Пол вымыть мусор выкинуть. И смотрите чтоб стекол не осталось, а то порежетесь. Подъем в шесть.

Спорить никто не посмел, больше того, кажется я поймал во взглядах одногруппников уважение. Хоть я и не ставил себе такой цели — невольно стал лидером отряда. А ведь всего и хотел — чтобы ко мне не лезли. Ладно, может это ив плюс. И единственное, что меня перед сном беспокоило — куда пропал Василий. Хоть и не на столько чтобы не спать. А уже через два часа я поднялся без всякого будильника свежим и вполне выспавшимся.

— Кто не хочет застрять в этом бараке — подъем. — вполголоса приказал я, начав собираться. Почти все зашевелились, но подняться сумел, или заставил себя, только Шебутнов. Не даром я на него поставил.

— Что делаем, старшой? — зевая спросил парень.

— Умываемся, в туалет и на пробежку. Трешку до общего подъема мы должны сделать, а потом первыми прийти на завтрак. — ответил я, заправляя постель. — Не знаю кто как, а я хочу мяса.

Кабинет заместителя директора. Административный корпус.

— Сын… ты меня очень разочаровал. — глухие слова повисли в наступившей тишине. Стоящий в комнате дым не уступал утреннему туману, но даже в нем Константин не мог спрятаться от гневного взора отца. И ведь оправдаться невозможно, потому как случилось самое страшное — он не смог выполнить поручения.

Один труп, даже на экзамене — это оплошность. Возможно — преступление, но связать его с администрацией ни у кого не получилось бы при всем желании. Пять трупов — это уже катастрофа. Меньшиков-средний вполне понимал ее последствия, но поступить иначе не мог.

Если бы военная полиция добралась до покалеченных черных — ментат мог вытянуть у них из голов образ Ангелины, отдавшей приказ на убийство крысеныша. А ведьма сломалась бы при первой же проверке. Нет, сколь бы не была хороша и полезна малолетняя шваль, ее придется слить. Но в начале он попользует ее во всю… и во все.

Даже думать о том, чтобы создать для нее партию — уже бесполезное времяпровождение. И все же… она может оказаться полезной. По крайней мере пока. Возможно, удастся использовать ее с пользой по прямому назначению. А значит он чуть подождет. Нужно чтобы щенок потерял бдительность, поверил в себя… а потом…

Константин Меньшиков раз за разом прокручивал в голове варианты, и даже не понимал — единственное, что удерживает его от устранения опасного свидетеля — обыкновенная животная похоть.

Глава 9

Горн прозвучал в семь утра, уже после того, как мы пробежали три километра, сделали по максимуму отжиманий и приседаний и уже успели помыться пока душевые были свободны. Так что к утреннему построению мы вышли не просто проснувшимися — но довольно уставшими и полностью вошедшими в рабочий ритм.

К чести, одногруппников, ближе к половине седьмого к нам присоединилось несколько десятков человек. Но не только из нашего барака. Я очень рассчитывал на проведение общей зарядки, но наш куратор младших групп на построение так и не явился, так что мы, простояв десять минут в оранжевом рассветном солнце, были предоставлены сами себе. И это было отвратительно.