Граф Сен-Жермен

Граф д’Аффри — господину д'Астье в Амстердам.

«17 апреля 1760 года.

Так называемый граф Сен-Жермен, знакомый Вам по Амстердаму и находящийся теперь здесь, — авантюрист и самозванец.

Он имел неосторожность, не будучи уполномоченным со стороны Его Величества или главы внешнеполитического ведомства, вмешаться в дела, имеющие самое непосредственное отношение к интересам королевства.

После того как из моего отчета и писем самого Сен-Жермена в Версаль король узнал о происшедшем, он издал указ добиться рекламации этого ретивого самозванца. А мне предписывается требовать его экстрадиции и последующего сопровождения во Францию.

Однако вчера утром он внезапно покинул Гаагу и, по всей вероятности, скрывается ныне в Амстердаме. В связи с этим я уполномочиваю Вас заняться этим делом и приказываю Вам, именем Его Величества, сию же минуту потребовать от магистрата Амстердама ареста этого самозванца и содержания его под надежной охраной до тех пор, пока не будет согласован способ переправки мошенника в Австрийские Нидерланды, где он будет заточен в первую из попавшихся на нашем пути крепость.

К этому посланию я прилагаю письмо для господ Хорнека и К°, в котором я прошу их оказать Вам всяческую помощь в исполнении этого поручения. Смею надеяться, что эта помощь будет оказана Вам надлежащим образом, а Вы, со своей стороны, не медлите с исполнением задания». [154]

Меры, принятые господином д'Аффри, все его передвижения заняли несколько дней, что дало время графу Сен-Жермену раскрыть замысел Шуазёля благодаря единственному оставшемуся ему верным другу — Бентинку ван Роону.

Как только Бентинк узнал о депеше герцога Шуазёля, он тотчас же отправился к Великому пенсионарию Штайну и затем вместе с ним к секретарю Фагелю, как он по горячим следам записал в своем дневнике 14 апреля и затем 15 апреля 1760 года:

«Глава правительства (Штайн) сказал мне, что от господина д'Аффри он узнал о полученных распоряжениях господина Шуазёля по поводу господина Сен-Жермена, которые требуют, главным образом, того, чтобы тот отказался впредь от попыток заключения мирного договора… Эти распоряжения также предписывают ознакомить господина Сен-Жермена с их содержанием и предупредить его, что если он будет упорствовать в своем вмешательстве в дела мира и войны, то его, безусловно, по возвращении во Францию упрячут в темницу. Секретарь Фагель сказал мне то же самое, добавив, что об этом «он узнал только этим утром»… В тот же день господин Сен-Жермен обедал у меня и сказач, что «господин д'Аффри довел до его сведения полученные распоряжения и ознакомил его с письмом господина Шуазёля». Он ответил, что подобное заявление «не может запретить ему вернуться во Францию, ибо эти распоряжения не могут быть приведены в исполнение… так как они исходят исключительно от господина Шуазёля… а господина Йорка он знает с детства, семнадцать лет тому назад он был желанным гостем в доме Йорков». Господин д'Аффри пытался запретить ему посещать мой дом, где Сен-Жермен был довольно-таки частым гостем. Он «не собирается отказываться от моего гостеприимства, покуда оно не иссякнет с моей стороны». Господин д'Аффри вместе с письмом от господина Шуазёля показал ему и другое, которое он (Сен-Жермен) лично написал обо мне госпоже де Помпадур. По его мнению, оно, несомненно, было украдено Шуазёлем у маркизы. Упомянул он и о том, что в антипатии к моей персоне господина д'Аффри кроется причина недоверия ко мне со стороны Франции… Казалось, что эти распоряжения его нисколько не беспокоят, и еще меньше он опасается господина Шуазёля!.. Во всяком случае, как мне кажется, вопрос остается открытым. По всей видимости, Франция снова стоит на пороге войны, а если это произойдет, то он (Сен-Жермен), безусловно, отправится в Англию, чтобы на месте решить, что следует предпринять в дальнейшем.

Вторник, 15 апреля 1760 года.