Граф Сен-Жермен

Когда любимый Вагнер твой звучал,
Ты видела слияние начал
Всего, что мир разъял на элементы.
И превращались траурные ленты

В невянущие листья Иггдрасиля.
И, расстояние легко осиля,
Ты мыслями на Запад улетала.
Но не было в Европе пьедестала
Учителя, который вел Европу.
Так некогда и Хуняди и Добо,
Мадьярских львов, не замечали там.
Учитель Ракоци, сияет Твой Ашрам
И, Вечный Свет Майтрейи отражая,
Нам говорит, что Азия чужая —
Родная наша старшая сестра.

Учитель Ракоци, близка Твоя пора,
Когда сквозь толщу всех могильных плит
Твой Желтый Луч Европу исцелит.

Все это вспоминала ты, Елена,
Когда Европа глупо и надменно
Смотрела на презренных «азиатцев»
И не хотела о Восток «мараться»,
Предпочитая сваливаться в хаос.
И все сильней, все явственней смеркалось.
Но, разрывая общий глум и тлен,
Высвечивалось Имя «СЕН-ЖЕРМЕН».
И вспоминала ты тогда, Елена,
Про похороны графа Сен-Жермена.
Акашные раскручивались свитки.
И словно бы из домика улитки,
Вся правда о забытом вылезала:
«По ком сегодня колокол звонит?
Парик монарха празднично завит —
Нет дела королю до похорон.
Ему бы пить вино, считать ворон
И нового хотеть деликатеса.
Зато жене монарха в сердце месса
Бросает, как подкидыша, тоску.
Ей кажется, что больше нет песку
В часах песочных, что зовутся миром.
Она не верит никаким порфирам.
И шепчет, шепчет: «Умер странный граф,
Страстей людских незваный костоправ.
А вдруг он зван? И, может, избран даже?
Его из гроба не прикажешь страже
Поднять и быстро во дворец вернуть».
А колокол звонит. И долог путь
Того, кто гроб в который раз пустым
Оставил маловерным и простым.
Увы, он больше им не даст совета.
И графский титул брошен в снег Тибета.

Все это вспоминаешь ты, Елена,
Когда Европа, как и встарь, надменно
На Азию глядит, сходя с ума.
Но видишь ты, как умирает тьма,
Как воины Учителя крылаты.
И Желтый Луч, ударясь о Карпаты,
Становится Лучистым Океаном.
И Новый Мир по европейским странам
Вслед за Учителем уже идет.
И на поверхности лучистых вод
Ты, Урусвати, видишь отраженье
Небесной аллегории одной:

«Над глыбами венгерских крепостей
Бог семена просыпал из горстей.
И сделались те семена цветами.
И вспыхнули в единой панораме
Огни неповторимого пожара,
От Пожонило Нандорфехервара
Ловили свет мадьярские сердца.
И около безмолвного Творца
Учитель Ракоци стоял безмолвно тоже.
И было все реальнее и строже,
Чем в летописях, созданных людьми».

И ты, Елена, молвила: «Прими,
О, Господи, моления мадьяр
За всю Европу.
Чуден этот дар!»

И желтый блеск на озере Христовом
Блеснул своим сиянием суровым,
И Лотос Желтый лепестки раскрыл.
И древний бык по озеру поплыл,
И на спине его была Европа,
И вся тянулась к лотосу она.