Граф Сен-Жермен

Впечатление такое, что Сен-Жермен рассказывал принцу о своем отце — можно вспомнить, как он говорил Каудербаху, что он хорошо знал отца его монарха, короля Польши Августа II, которого, конечно, хорошо знал Ракоци, однако это не противоречит гипотезе, что Сен-Жермен мог встречаться с ним в течение «потерянных» лет. Возможно, что принц Карл, записывая свои мемуары много лет спустя, совместил в своей памяти рассказы Сен-Жермена о местах, в которых побывал он сам, и о местах, где был его отец.

Ясно, что Сен-Жермен дал принцу Карлу очень полную информацию о своем происхождении и предках, и так как принц Карл записал ее только через тридцать лет, то его воспоминания полны неточностей.

Здесь надо рассмотреть несколько моментов. Первый касается дат. Чтобы Сен-Жермену в 1779 году, когда он приехал в Шлезвиг-Гольштейн, было восемьдесят восемь лет, он должен был бы родиться, когда князю Ракоци было только пятнадцать лет, так как сам Ракоци родился в 1676 году. С другой стороны, если этот разговор произошел в Эккернфёрде, Сен-Жермен, возможно, имел в виду, что ему было восемьдесят восемь, когда принц Карл организовал его работу в Эккернфёрде, что должно было произойти где-то между 24 ноября 1779 года, когда он, согласно письму фон Варнштедта, должен был быть еще в Готторпе, и июнем 1781 года. Если в 1781 году он сказал принцу Карлу, что ему немногим более восьмидесяти восьми, то это дало бы нам заслуживающую доверия дату его рождения — в конце 1693 года или в начале 1694 года, когда Ракоци было семнадцать лет, и более того, он находился в Италии, что хорошо связывается и с упоминанием Медичи, которое иначе было бы непонятным. Принц Карл заблуждался, считая, что Ракоци был дважды женат (это его мать Илона Зрини во втором браке стала Тёкёли), но нужно сказать, что он считал, что у Сен-Жермена и двух братьев — Иосифа и Георга, которых привезли к императорскому двору, — были разные матери. Может быть, именно потому, что объяснения были даны в деликатной форме, принц Карл и не уловил, что его друг был незаконным сыном князя Ракоци.

Ответ Сен-Жермена свояченице Фридриха, принцессе Амалии, что страна, где он родился, никогда не знала иностранного правления, был понят так, что он должен был принадлежать к роду Витгельсбах, так как Бавария была почти единственной европейской страной, о которой это можно было сказать, не считая Франции [514]. А история, рассказанная неназванным автором и переданная Кауницем Кобенцлю, о том, что Сен-Жермен за столом Людовика XV заявил, что только род Бурбонов мог соперничать с его родом, хотя и показалась Кауницу шокирующей, но могла бы соответствовать действительности, в случае, и только в одном этом случае, если он был из рода Виггельсбах. [515]Шакорнак предположил, что Сен-Жермен подразумевал то, что он был незаконным сыном Марии-Анны, королевы Испании, так как она была урожденная Витгельсбах (из младшей ветви пфальцграфов). Однако существовала еще одна дама Витгельсбах, из старшей родовой ветви, — баварская принцесса Виоланта, жена принца Фердинандо Медичи, жившая во Флоренции, куда Ракоци приехал в мае 1693 года и где пробыл четыре месяца. Не существует документального подтверждения того, что они встречались, но если посмотреть на портреты Ракоци, Виоланты и Сен-Жермена, то можно заметить, что лицо Сен-Жермена объединяет черты двух других.

Если он только не был сразу и отцом, и сыном (что, согласно некоторым теософским идеям, не является невозможным), я предполагаю, что он был сыном князя Трансильвании Ференца Ракоци I и принцессы Виоланты.

Это могло бы дать основания семье Медичи взять его на воспитание, так как иначе — зачем бы им было воспитывать незаконного сына Ференца Ракоци, если его мать не имела отношения к роду Медичи? Джованни Гастоне, последний из рода Медичи, всегда симпатизировал своей невестке, всеми покинутой, и мог поэтому пользоваться ее доверием. Возможно, Джованни Гастоне убедил своего отца, герцога Козимо III, бывшего и отцом Фердинандо, поместить ребенка в свой дом, среди многих других мальчиков-пажей из хороших семей, в чьем воспитании он принимал участие, фактически организовав во дворце Питти нечто вроде школы для мальчиков. Это не противоречило бы тому, что, как говорит нам принц Карл, он узнал из других источников, — что Сен-Жермену оказывал «удивительное покровительство» Джованни Гастоне, последний Великий герцог Медичи. Джованни умер 12 января 1737 года. Виоланта умерла в мае 1731 года, окруженная большим почетом благодаря ее милосердному характеру, благочестию и добрым делам. В 1725 году папа римский Бенедикт XIII отметил ее редкие достоинства, даровав ей в знак своего благоволения право именоваться Дамой Золотой Розы.

Ее репутация благочестивой и святой женщины, а также благородство ее исключительно древнего рода, возможно, были причиной особого опасения Сен-Жермена случайно скомпрометировать ее имя. Такая деликатность могла объяснить его ответ герцогу Ньюкаслу, Государственному секретарю, что он мог бы сказать о своем происхождении только одному королю…