Граф Сен-Жермен

В рассказах древнегреческих писателей привлекали прежде всего сообщения о таинственных, мифических странах и чудесах, которыми они знамениты. У Гомера поражало описание страны одноглазых циклопов, а у Лукиана — легенды об «индийских чудесах». Образы чудес загадочной Индии авторы нередко преподносили как достоверные свидетельства очевидцев, а подлинные сведения землепроходцев и мореходов, бывало, «переосмысливали» в традиционном ключе, стремясь лишь к тому, чтобы поразить чудесами впечатлительных современников.

Можно представить, как действовали на воображение, пребывавшее в плену тогдашних представлений, «свидетельства» об изрыгающих пламя дьяволах, обитающих в загадочной Индии, где якобы находилось и «Царство пресвитера Иоанна». Следуя легенде, капитан Себастьян Кабот на своей карте поместил эту святую землю обетованную «в восточной и южной Индии». И не случайно Рабле, в эпоху которого легенда эта продолжала возбуждать всеобщий интерес, писал о предполагаемой женитьбе Панурга на дочери «Короля Индии», пресвитера Иоанна. Намечал автор «Пантагрюэля» и путешествие своего героя в эту страну, где будто бы находился вход в преисподнюю.

Необходимо было отыскать морской путь в Индию.

Первыми осваивать этот маршрут начали португальцы (если не считать древних финикийцев и карфагенян) еще со времен Генриха Мореплавателя — португальского принца, целью жизни которого стало проложить морской путь в Индию. Ради своих дерзких, а тогда едва ли не фантастических планов неутомимый Генрих одну за другой снаряжал армады в сторону Моря Мрака, как со страхом называли в те времена неизведанные просторы Атлантики. Именно он, Генрих Мореплаватель, в первой половине XV столетия заложил основы будущей широкой колониальной экспансии португальских конкистадоров. И именно ему довелось «впервые углубить в незнаемый предел торжественный полет тяжелых каравелл…».

Наитруднейшим препятствием был мыс Бохадор — самая южная точка на западном африканском побережье, известная тогда географической науке. На пути к этому мысу приходилось преодолевать коварные отмели, взрывающие поверхность воды на многие километры вокруг, которые, как считали, отбрасывали корабли в открытое море. Не менее страшными были и басни об ужасающих чудовищах, обитающих в море за этим мысом, о том, что всякий, кто осмелится пройти мимо Бохадора, непременно обратится в пепел или будет сварен заживо, и другие суеверия, способные отпугнуть любого смельчака. Когда же каравелла Жила Эаннеша в 1434 году прошла страшный Бохадор, то оказалось, что море за ним нисколько не отличается от обычного, а земля покрыта теми же, что и в Португалии, растениями.

Преодолев этот рубеж, португальцы отважно устремились на юг, опровергая древние небылицы и отметая страх, так долго удерживающий их на пути в Индию. А еще через полвека Бартоломеу Диаш воплотил заветную мечту европейцев — обогнул мыс на самой южной оконечности Африки. Он назвал его мысом Бурь из-за ужасных штормов, которые пришлось выдержать, огибая его. Но король дал этому мысу другое, приятное название — мыс Доброй Надежды, то есть надежды на то, что теперь наконец-то будет найдена морская дорога в желанную Индию. Там, верили, обнаружат загадочное «Царство пресвитера Иоанна» — святую землю обетованную и легендарную страну Офир, откуда библейский царь Соломон за три года вывез десять тонн золота, серебро и слоновую кость для храма в Иерусалиме. Несметные сокровища таинственной страны Офир много веков не давали покоя, будоражили воображение. «Золото» было тем магическим словом, которое заставляло, рискуя, преодолевать бурное, коварное море, плыть в неизвестность за несметными сокровищами.

Представления о сказочных странах, населенных фантастическими существами, отразились и в творчестве других писателей. Отелло, рассказывая венецианскому Совету о своих скитаниях, о больших пещерах и степях бесплодных, упоминает и об «антропофагах — людях с головами, что ниже плеч растут». Легенды о призрачном острове Св. Брандана вдохновляли Т. Тассо при описании садов Армиды в поэме «Освобожденный Иерусалим». Описание «индийских чудес» встречается у многих литераторов. Современники Свифта были уверены в реальном существовании тех стран и народов, о которых рассказывал капитан Гулливер. Эту уверенность разделяли и по отношению к Утопии — стране, описанной Т. Мором, и даже намечали послать миссионеров на остров Тапробана (Шри Ланка), где, кстати говоря, предполагали заодно обнаружить и город Солнца, придуманный Т. Кампанеллой.

***

Наряду с вымышленными, фантастическими описаниями заморских стран, выходили и подлинные. К их числу принадлежали и упоминавшиеся уже странствия Тавернье, а также записки об Индии Франсуа Бернье, французского путешественника и придворного врача индийского правителя Аурангзеба, прожившего при нем целых восемь лет до 1665 года.