Граф Сен-Жермен

Долгое время ее интимные мемуары считались аутентичными, сейчас их подлинность вызывает сомнения. В любом случае, в мемуарах слишком много сплетен и недостоверных историй, чтобы считать их историческим источником. Но никто не стоял ближе к мадам де Помпадур, чем ее доверенная горничная, так что ей могли быть известны такие подробности, попавшие потом в мемуары, которых не мог знать никто другой. Вот что она пишет о графе Сен-Жермене:

«Казалось, ему пятьдесят. Тонкие черты, остроумен, одет скромно, но со вкусом. На пальцах, а также на табакерке и на часах он носил великолепные алмазы».[55]

«Г-жа де Помпадур любила слушать, как граф Сен-Жермен рассказывает об исторических событиях, и однажды спросила его с лукавством:

— Каким был Франциск I? Вот король, которого я бы полюбила.

— Он ведь был в самом деле любезнейшим человеком, — ответил граф и затем принялся описывать всю внешность короля, как это может делать лишь очевидец: — Жаль только, что он был так горяч. Я бы смог дать ему совет, который уберег бы его от бед… но он не стал бы ему следовать. Похоже, что рок преследует тех властителей, которые затыкают уши — я имею в виду уши своего духа — к полезным советам, особенно в критический момент.

— А что Вы можете сказать о коннетабле?

— Ничего определенного.

— Был ли двор короля Франциска I красивым?

— Чрезвычайно, но двор его внуков его превзошел. При Марии Стюарт и Маргарите Валуа было восхитительно, настоящее блаженство, в том числе и духовное. Обе королевы были учеными, писали стихи, было очень приятно их слушать.

Г-жа Помпадур смеялась:

— Похоже, что Вы все это видели!

— У меня хорошая память, и я много читал об истории Франции. Иногда ради смеха я намекаю, не заставляя в это верить, что жил в эти давние времена.

Парижское общество в высшей степени интриговала легенда, сложившаяся по поводу его возраста и физического состояния. Утверждалось, что несмотря на его внешность мужчины в полном расцвете сил на самом деле он был многовековым старцем. Г-жа дю Оссет тоже оставила о якобы сверхъестественном возрасте графа свидетельство: «Когда этот слух дошел до г-жи Помпадур, она заметила графу:

— Свой возраст Вы не называете и говорите, что очень стары. Графиня Жержи, которая была, кажется, женой французского посла в Венеции пятьдесят лет тому назад, утверждает, что знала Вас тогда таким же, как Вы выглядите сейчас.

— В самом деле, много лет тому назад я был знаком с г-жой Жержи.

— Но ведь, согласно ее утверждениям, Вам сейчас больше ста лет?

— В этом нет ничего невозможного, — ответил граф, смеясь. — Но еще более вероятно, что эта пожилая дама заговаривается.

— Она утверждает, что Вы дали ей удивительный эликсир и что долго время она выглядела на 24 года. Почему бы Вам не дать такой эликсир королю?

— Что Вы! — ответил граф с чем-то похожим на испуг, — нужно быть сумасшедшим, чтобы дать королю какое-то неизвестное снадобье».[56]

В Версале король Людовик XV и госпожа Помпадур относились к нему с уважением; утверждают даже, что он провел несколько вечеров почти один на один с королем. Так, госпожа дю Оссет передает такой разговор: «господин Сен-Жермен сказал как-то королю: «Для того, чтобы объективно оценивать людей, нужно не быть ни исповедником, ни министром, ни полицейским начальником…» — король вставил: «Ни королем». Граф Сен-Жермен ответил: «Сир, вы видели, какой туман был несколько дней назад, ничего не видно было за четыре шага. Чаще всего короли окружены еще более густым туманом, порожденным интриганами и неверными министрами. Во всех слоях общества стараются показать им вещи под другим, нежели реальным, углом».[57]

Однажды граф пришел к госпоже де Помпадур, «когда двор был во всем своем великолепии; пряжки ботинок графа и его подвязок были усеяны чистыми алмазами, такими красивыми, что моя госпожа выразила сомнение в том, что пряжки короля могут сравниться с этими. Он вышел в гардероб, чтобы снять их и принести на рассмотрение. Сравнивая их с другими, присутствующий тут же господин Гонто сказан, что они стоят не меньше двухсот тысяч франков. При графе была в этот день и баснословно дорогая табакерка, и сияющие рубиновые запонки».[58]