Граф Сен-Жермен

По словам Мэнли Палмера Холла, «теософ Фрэнсис Адни полагает, что граф Сен-Жермен не был сыном князя Ракоци из Трансильвании, но, учитывая его возраст, он не мог быть никем иным, как самим князем Ракоци, который был известен как натура, склонная к философии и мистицизму. Этот писатель верит, что Сен-Жермен прошел через «философскую смерть» в 1784 году, как это сделал Фрэнсис Бэкон в 1626 году и Ференц Ракоци в 1735-м».[492] Имя Ракоци соседствует с именем Фрэнсиса Бэкона, и это отнюдь не случайно. Для сторонников одной из современных американских эзотерических традиций это одна индивидуальность: «Когда Сен-Жермен воплотился… как Френсис Бэкон (1561–1626), он был внебрачным ребенком королевы Елизаветы и лорда Лэйсестера, законным наследником английского престола. Он перевел Библию (в варианте короля Джеймса) и написал «Novum Organum» и шекспировские пьесы, в которых зашифрованы многие из святых тайн Братства, так же как и история его жизни. Завершив дело, для которого он был послан в этом воплощении, он совершил свой уход с присущим ему хорошим чувством юмора, присутствуя на собственных похоронах в 1626 году (тело в гробу не было телом Фрэнсиса Бэкона)»[493].

Во второй половине XVIII века Ракоци был враг, а борьба против его мятежа воспринималась как заслуга, за которую можно было просить монаршей награды в виде баронского или графского титула, важного поста в королевской и комитатской администрации или на худой конец милости в виде денежной компенсации или пенсиона за то, что предки «пострадали от Ракоци».[494] В Венгрии конца XIX века ситуация диаметрально изменилась: имя князя Ракоци было окружено ярчайшим героико-романтическим ореолом как борца за национальное освобождение и благоговейным пиететом. В результате усилий патриотов, премьер-министра Иштвана Тисы и особенно историка Кальмана Тали, заместителя председателя оппозиционной Партии независимости, посвятившего всю свою жизнь розыску документов о Ракоци и восстановлению его честного имени, останки князя Ференца II Ракоци были торжественно перенесены из храма иезуитской католической миссии в Галатии (впоследствии стал храмом Св. Бенедикта лазаристской общины в Константинополе), где они, согласно последней воле князя, упокоились рядом с останками его матери Илоны Зрини, умершей, как и ее супруг Имре Тёкёли, за которым она последовала в изгнание Турцию, в Никомедии (современный Измит) 18 февраля 1703 года, в Будапешт, в главный католический храм страны Базилику Св. Стефана. 23 октября 1906 года высший законодательный орган Венгрии — Государственное собрание отменило действовавший с 1715 года императорский закон Австрии, объявлявший Ракоци и его сподвижников преступниками и бунтовщиками, статьями 2 и 3 которого им запрещалось возвращаться на родину. Теперь, через без малого двести лет, историческая справедливость была восстановлена. Из Будапешта торжественная процессия, сопровождавшая катафалк, с подобающими воинскими почестями двинулась через всю страну на северо-восток, и 29 октября состоялась церемония погребения в подземном склепе собора Св. Елизаветы в городе Кашша (ныне Кошице, Словакия). Однако, согласно его воле, сердце князя в специальной урне покоится во Франции, в саду монастыря августинцев (камальдульцев) Буасси-Сен-Леже (Boissy-Saint-Leger) в лесу Гробуа (Grobois) на юго-восток от Парижа, где в 1715 году он жил изгнанником и гостем Людовика XIV. Если бы он мог остаться во Франции, князь избрал бы эту обитель для своего постоянного проживания.