– Дусенька, новость у меня какая: лесок-то мой! – радостно вскричал он, лишь дверь закрылась за графом.
– Продает?
– Продает, продает! За Варюху.
– Что же, руки попросил?
– Просил, а я ему: а пожальте, примите презент, берите Варьку. А мне только лесок продайте. А он мне говорит: да бери его, этот лесок.
– Как презент? Варю подарил? Как подарил? Мыслимо ли, Семен Семенович, говоришь, племянницу подарить? Без свадьбы, что ли?
– Да какая там свадьба, какая племянница! Она же крепостная, выиграл я ее в карты. А теперь вот подарил.
Дуся так и села.
– Господи, вот горе-то.
– Какое же горе? Лесок он мне пообещал, а уж граф слова не нарушит, не такой он человек.
– А что же Варя?
– Варя? Не знаю. Я сказал ему, чтобы прямо сейчас и забирал, гуляет она где-то, как встретишь, говорю, так и забирай. Да ты что, не догадывалась разве, что она не родня мне? Я же видел, ты не поверила, когда я привез ее. Утречком вещички ее отвези, нам-то они ни к чему…
У Дуси на глазах показались слезы, она вышла на кухню. Варя для нее почему-то стала самой большой привязанностью в жизни, словно дочка. Ну что же, может, еще все и обойдется, будет и Варя жить при графе, как сама Евдокия живет при Кукушкине. При этой мысли слезы полились еще сильнее.
Семен Семенович ушел на псарню. Граф – салюки все ластился к сучке – дворняжке. Жаль было ее выгнать, умная псина, а уж давно пора. У дворняги была течка, и кобелька неудержимо тянуло к ней. Он так и вынюхивал ее. А она явно выделяла Графа.
– Эх ты, голубая кровь! Не чуешь, что ли, она тебе не пара, – укорял пса хозяин. – Подберу тебе достойную сучечку. Расшибусь, а найду салюки.
Он гладил мягкую тонкую шерсть черного с рыжими подпалинами Графа, а тот преданно смотрел ему в глаза и вилял длинным хвостом.