Граф Рысев – 8

Во время падения полковник сумел сгруппироваться. Он покатился по земле и пружинисто вскочил на ноги.

— Чёрт! — я соскочил со своего коня, и он, почувствовав свободу, рванул вслед за кобылой к спасительным воротам. Я же подскочил к Пумову: — Бежим, быстрее.

— Зачем ты остался? — крикнул полковник на ходу.

— Чтоб ты спросил, — огрызнулся я, и тут за спиной раздался рёв.

Развернувшись, я, не глядя, швырнул сгусток зелёного пламени прямо в оскаленную морду твари. И практически сразу в руках оказались привычные мне меч и кинжал. И тут выяснилась одна весьма неприятная особенность этих тварей. Они, оказывается, могут швыряться своими наростами.

Один я отбил мечом, от второго Пумов сумел отклониться, вот только третий, выпущенный одновременно со вторым, задел его по руке. Шип оказался настолько острым, что пропорол одежду и добрался до тела. Брызнула кровь.

Пумов выругался, а я тем временем подскочил к твари и воткнул меч ей в глаз, стараясь разрушить глазницу и добраться до мозга.

Варан-переросток забился, и я отскочил, оставляя меч в нём. Ко мне подлетел Пумов и, схватив здоровой рукой за рукав пальто, потащил к воротам, в которых для нас была открыта лишь небольшая калитка.

Тварь в это время продолжала с визгом кататься по земле, а к ней стремительно приближались её приятели. Так уж получилась, что она была самой шустрой, поэтому отхватила первой.

Мы с Пумовым влетели в раскрытую калитку, которая захлопнулась за нашими спинами, и на поместье опустился купол защиты.

Глава 10

Я осматривал своё пальто, которое теперь придётся выкидывать. Очередное! Ко мне подбежала Маша, опередив Мамбова, Чижикова и всех остальных.

— Нам нужно свою мастерскую по пошиву верхней одежды открывать, — мрачно сказал я жене, указывая на пятна тягучей крови. — Кстати, хорошая мысль, надо её обдумать. Клан большой, всё равно всех одевать нужно. Мы скоро разоримся исключительно на одежде.

— Мы не разоримся на одежде, — вздохнула Маша. — Я найду тебе куртку. Думаю, что в данных условиях она лучше подойдёт.

— Да, это будет идеально, — я улыбнулся и повернулся к матерящемуся сквозь зубы Пумову. Ему надо было помочь, элементарно рану перевязать и обезболивающее дать.

Пумов между тем стаскивал свой распоротый бушлат. Было холодно, не май месяц, но он, видимо, представил себе, как будет отдирать его от раны, и решил не дожидаться, пока нас проводят в тепло. К нему подскочил Сусликов, помогая и стараясь не слишком потревожить рану. Я подошёл поближе, а Ванька уже вовсю копался в нашем багаже, пытаясь найти походную аптечку.

— Кто-нибудь, сделайте доброе дело, — Пумов отшвырнул бушлат, и его весьма ловко поймал Чижиков, — приведите сюда эту дрянную кобылу, которая меня сбросила! Я прямо сейчас ей кишки выпущу, и мы расплатимся с хозяевами этого поместья за помощь отменнейшей конской колбасой!

— Боюсь, я не приму подобную плату за помощь, — сзади раздался мелодичный женский голос, и мы как по команде повернулись в ту сторону.

Хозяйка поместья «Зелёная дубрава» вдовствующая баронесса Ехиднина оказалась высокой и очень фигуристой женщиной лет тридцати-тридцати пяти на вид. Прелестное личико в обрамлении густых каштановых волос, милая улыбка… Хороша.

Я сделал шаг назад, предоставив право Пумову самому разбираться с ней. Точнее, с тем, как именно он намеревался расплачиваться. И тут его рана всё-таки не выдержала издевательств и снова открылась. По руке потекла кровь, капая с пальцев на ещё не сошедший снег.

— О боги, — баронесса внезапно побледнела и закрыла рот рукой. — Вы ранены!

Пумов, внимательно разглядывающий хозяйку, сориентировался почти мгновенно. Картинно застонав, он схватился за руку, зажимая глубокий, что уж там, порез. Он уже открыл рот, чтобы что-то сказать, наверное, как-то пафосно извиниться, но хозяйка подбежала к нему и обняла за талию. По-моему, Пумов в поддержке не нуждался, да и мужиков вокруг собралось вполне прилично, чтобы дотащить его туда, где баронесса угол выделит. Но она почему-то решила, что помочь «умирающему» обязана собственноручно.

Баронесса потащила полковника в дом, а мы с Сусликовым недоумённо переглянулись, а потом Генка посмотрел на Игната.

— Сколько, говоришь, это прелестное существо влачит одинокое существование вдовы? — вкрадчиво спросил капитан, прищурившись.

— Я понятия не имею, — Игнат ханжески поджал губы, а потом всё-таки добавил. — Странно, что она, обладая такими… — он запнулся, — такими… прекрасными глазами, — наконец выдохнул командир егерей и мой помощник, — именно что влачит существование в этой глуши.

— Почему ты исключаешь вероятность того, что баронесса любила мужа и не хочет оскорблять его память интрижками? — ко мне подошла Маша и протянула куртку. Я быстро скинул испорченное кровью тварей пальто прямо на землю и набросил куртку на плечи. — Хотя, судя по всему, Лев Иванович ей понравился.