Граф Рысев 2 (СИ)

— Евгений Фёдорович Рысев, — автоматически ответил я.

— Очень приятно, — Пётр скупо улыбнулся. — Покажи мне свои руки.

Я не очень хорошо понимал, что ему от меня нужно, но, в общем-то несложную просьбу выполнил. Сильные пальцы ощупали мои кисти. Он несколько раз останавливался, натыкаясь на подушечки мозолей от ножа и арбалета, которые ещё долго не сойдут, если вообще когда-нибудь исчезнут.

— Ты много заминался физическими упражнениями в последнее время, — задумчиво резюмировал учитель.

— Как вам сказать, наверное, да, занимался. Я уже сказал, что у меня произошёл довольно неприятный опыт выживания. Сомневаюсь, что убийство тварей изнанки — это то, в чем можно черпать вдохновение.

— Вдохновение можно черпать, на самом деле, из чего угодно. Однако, в данном случае, это было бы весьма специфическое вдохновение. Мы с тобой здоровые люди, я надеюсь, поэтому вынужден согласиться, тебе нужно нечто, что заставит вернутся то чувство, которое ты потерял.

— Я постараюсь, — серьезно ответил я, а потом пробежался взглядом по его лицу и телу. — Вы не похожи на художника. Я представлял себе художников совсем другими, когда узнал, что учусь в этой Академии.

— Я не просто художник. — Хмыкнул Щепкин.

— А поподробнее можно? — спросил я.

— Можно, — Пётр отошёл от меня, на мгновение задумался, а затем медленно произнёс. — Раньше, когда только-только макры начали использовать, чтобы стрелять с их помощью из пушек, владетельные дворяне внезапно осознали, что их замки перед этими самыми пушками беззащитны. Современную защиту придумали и начали внедрять в обиход относительно недавно, лет двести назад, а до этого нужно было как-то защищаться. И тогда появилась целая каста военных инженеров, способных построить укрепления, которые защитят в итоге замок. А так как кроме художников, мало кто мог изобразит эти защитные сооружения на бумаге, то инженерами становились бывшие портретисты, пейзажисты и люди искусства. Тогда и была основана наша Академия. Не просто художники, а воины. Ну, а с созданием магической защиты надобность в военных инженерах отпала. Точнее, они уже не нужны были в том количестве, которое выпускала Академия. И наше учебное заведение реорганизовали. Выделив военное училище в отдельное учебное заведение.

— Это интересно, — я задумался. — Но, раз вы имеете отношение к военным, то, возможно посоветуете хорошего мастера, который возьмется меня обучать бою с применением холодного оружия, например, с мечом?

— На территории форта проживают четыре мастера. — Пётр снова задумался. — Но, мы должны выявить твой уровень подготовки, и, исходя из этого, я смогу посоветовать тебе более подходящего мастера.

— И как этот уровень можно определить?

— В военном училище, — Пётр поморщился. — Как это не прискорбно, но только они владеют специальными техниками, позволяющими определить уровень ученика. Вот что, я сейчас дать тебе записку к одному из инструкторов училища. Человек он, мягко говоря, дерьмовый, но лучше его я не знаю специалиста, в этом деле. Он может тебя провоцировать, как я уже сказал, он просто отменный говнюк, но, если сумеешь вытерпеть пять минут его словоблудие, то получишь все необходимые характеристики.

— Почему он станет меня провоцировать? — я морально пытался настроить себя на пятиминутное унижение, внутренне понимая, что это действительно необходимо.

— Потому что Генка ненавидит аристократов и недолюбливает людей искусства. — Пётр принялся рассматривать свои руки. — Никак не может поверить и простить, что однажды так отхватил от одного художника, что пришлось идти к целителю.

Я закусил губу, чтобы не заржать. Лично у меня даже тени сомнений не возникло в том, от какого именно художника он получил звиздюлей.

— И теперь думает, что это было исключение, и вообще, он был пьян и неопытен. — Пётр удивленно посмотрел на меня и кивнул. — А аристократы тут причём? Или он проиграл в честной дуэли ещё и какому-то дворянину?

— Вот этого не могу сказать, не знаю, — развёл руками Щепкин. — Но твоя теория имеет место быть.

— И вот теперь к нему заявится и аристократ, и художник, в одном лице. Просто двойное удовольствие. — Я посмотрел на записку. Может, ну его? Занимаются же люди, изначально и не подозревая о своём уровне. — Пётр Иванович, зачем вы вообще со мной возитесь?

— Женя, ты был моим лучшим учеником. Ты был творцом, настоящим «артисто». Такие ученики раз в несколько лет могут появиться. И что? Это всё? Конец? Фехтование — это своего рода искусство. Возможно, именно эти занятия вернут тебе утраченное. Во всяком случае, я сделаю всё от меня зависящее, чтобы снова разжечь эту искру. Но, если не удастся, то мне придётся довольствоваться очередным ремесленником. И, будь я проклят, если не сделаю тебя среди них лучшим.

— Звучит, как угроза, — пробормотал я, поднимая сумку, которую перед нашей беседой опустил на пол. — Я пойду?

— Иди, — он кивнул и снова принялся разглядывать мой набросок.