Граф Орлов, техасский рейнджер

Его немного беспокоили два обстоятельства. Первое — затянувшееся молчание графа Орлова. Возможно, тот слишком хорошо спрятался в засаде, и противник никак не может к нему приблизиться на дистанцию прямого выстрела? Второе — почему они не угомонились? Получив по носу, любой зверь отползает зализывать раны. Если банда куда-то ехала и напоролась на огонь, почему бы ей не отвернуть в сторону и продолжить свой путь? Признаться, Бурко рассчитывал именно на такой ход событий. Банда явно удирала от рейнджеров. И любая задержка на пути могла стать гибельной. Так какого черта, господа? То есть нет, сеньоры. Уматывайте к своим сеньоритам, пока целы! Ваша тупость просто возмутительна!

Тут он вспомнил, как они пытались взорвать сейф, и обреченно вздохнул. Эти бандиты — особой породы. Они беспросветно тупы. У них не хватает мозгов, чтобы додуматься до простейшего маневра. И они будут тупо идти на смерть, пока не кончатся. Как турецкие аскеры.

Турки точно так же валили толпой на узкий каменный мост, словно не замечая ни залпового огня, ни трупов, которыми постепенно заполнялось ущелье. Хорошо, что дело было зимой. Ротмистру и подумать было страшно, какой кошмар начнется на перевале, когда морозы отступят, лед подтает, и запах мертвечины хлынет во все стороны. Хорошо, что война для него закончилась до наступления весны. И вообще, зимой воевать лучше. Стужа, голод и усталость придают мыслям о смерти довольно приятный оттенок. Зимой гибель не страшна, потому что несет избавление от мучений. Наверно, потому-то аскеры и шли под огонь так безропотно.

«Но эти-то! — снова возмутился Бурко, когда где-то скрипнула калитка. — Эти-то сыты, одеты, свободны! Чего им-то не живется? Чего ради они сейчас крадутся через дворы? Надеются, что я тут глухой, слепой и добрый?»

Он отступил еще, и здесь стены настолько сблизились, что он смог в распорку подняться по ним и устроиться на крыше одного из домов. Крыша была плоской, и ржавые листы железа были придавлены камнями. Бурко не шевелился, потому что кровля сразу бы выдала шумом любое движение. А тот, кто вошел в лабиринт, не слишком заботился о тишине. Он шумно и тяжело дышал и хлюпал носом.

Бурко вытянул из-за спины разряженный кольт и, осторожно свесившись, бросил его на песок под стеной. Снова затаился. Ждать пришлось недолго. Бандит в чистой клетчатой рубашке, с новенькими подтяжками, вошел в тупик и увидел под ногами кольт. Он наклонился к нему — и не успел распрямиться. Увесистый камень ударил его под затылок, и бандит рухнул под стену. А ротмистр, радуясь тому, что сберег патрон, перепрыгнул на соседнюю крышу, затем сиганул в огород и, пробежав с десяток шагов, увидел за кустами канаву.

«А вот и окопчик», — подумал он.

От толчка в бок его повело в сторону. Одна нога зацепилась за другую, он упал — и только сейчас услышал выстрел.

Он задыхался. Воздух со свистом выходил из раны в правом боку. Ротмистр попытался встать, но руки подломились. Однако у него хватило сил перекатиться немного вперед и свалиться в канаву…

* * *

«Вот же милая старушка, — подумал капитан Орлов, обнаружив в доме тетушки Аниты заряженный дробовик. — Ведь могла бы взять с собой, когда уезжала. Нет же, оставила. То ли забыла. То ли знала, что он мне пригодится».

Он встал на бочку с водой, подтянулся и залез на крышу сарая. Отсюда, сквозь листву высокой акации, ему была видна улица, на которой остались лежать два трупа. Он знал, что рано или поздно тут пройдут те, кто вздумает его искать. Так пусть они его найдут. На свою беду.

Капитан Орлов умел ждать. Самое главное в ожидании — не задумываться о том, чего именно ждешь. Потому что жизнь сплетена из неожиданностей. Скажем, сейчас он мог бы представить себе, как на улице появляются сразу трое. Двое жмутся к заборам на разных сторонах улицы, а третий перебегает ее зигзагом, как бы подставляясь под выстрел. Картина вполне правдоподобная. Но в действительности все будет выглядеть абсолютно иначе.

Хотя, если они не дураки, то будут действовать именно так. Не станут по одному прочесывать всю деревню, а разобьются на тройки. Втроем-то они справятся с любым одиночкой…

«Ну, положим, не с любым», — подумал он, услышав грохот выстрелов где-то на другом краю Кальенте.

Выстрелы отвлекли его, и он не заметил, откуда на улице появился бородач. Тот самый бородач, который все время держался рядом с Джерико. Он был бос и двигался медленно, останавливаясь и прислушиваясь. Вот он наклонился над трупом и пощупал шею. Кивнул с довольной усмешкой и оглянулся. Его взгляд остановился на чем-то. Бородач поднял руку. Таким жестом обычно останавливают тех, кто следует сзади.

«Так и есть, — подумал капитан. — Этот впереди. За ним еще кто-то. Интересно, что же он такое разглядел?»