Граф Монте-Кристо

– Все преступники так говорят.

– Нужда…

– Бросьте, – презрительно сказал Бузони, – человек в нужде просит милостыню, крадет булку с прилавка, но не является в пустой дом взламывать секретер. А когда ювелир Жоаннес отсчитал вам сорок пять тысяч франков за тот алмаз, который вы от меня получили, и вы убили его, чтобы завладеть и алмазом, и деньгами, вы это тоже сделали из нужды?

– Простите меня, господин аббат, – сказал Кадрусс, – вы меня уже спасли однажды, спасите меня еще раз.

– Не имею особого желания повторять этот опыт.

– Вы здесь один, господин аббат? – спросил Кадрусс, умоляюще складывая руки. – Или у вас тут спрятаны жандармы, готовые схватить меня.

– Я совсем один, – сказал аббат, – и я готов сжалиться над вами, и, хотя мое мягкосердечие может привести к новым бедам, я вас отпущу, если вы мне во всем признаетесь.

– Господин аббат, – воскликнул Кадрусс, делая шаг к Монте-Кристо, – вот уж поистине вы мой спаситель.

– Вы говорите, что вам помогли бежать с каторги?

– Это правда, верьте моему слову, господин аббат!

– Кто?

– Один англичанин.

– Как его звали?

– Лорд Уилмор.

– Я с ним знаком; я проверю, не лжете ли вы.

– Господин аббат, я говорю чистую правду.

– Так этот англичанин вам покровительствовал?

– Не мне, а молодому корсиканцу, с которым мы были скованы одной цепью.

– Как звали этого молодого корсиканца?

– Бенедетто.

– Это только имя.

– У него не было фамилии, это найденыш.

– И этот молодой человек бежал вместе с вами?

– Да.

– Каким образом?

– Мы работали в Сен-Мандрие, около Тулона. Вы знаете Сен-Мандрие?

– Знаю.

– Ну так вот, пока все спали, от полудня до часу…

– Полуденный отдых у каторжников! Вот и жалей их после этого! – сказал аббат.

– А как же, – заметил Кадрусс. – Нельзя все время работать, мы не собаки.

– К счастью для собак, – сказал Монте-Кристо.

– Пока остальные отдыхали, мы немного отошли в сторону, перепилили наши кандалы напильником, который нам передал этот англичанин, и удрали вплавь.

– А что сталось с этим Бенедетто?

– Не знаю.

– Вы должны это знать.

– Нет, право, не знаю. Мы с ним расстались в Гиере.

И чтобы придать больше весу своим уверениям, Кадрусс приблизился еще на шаг к аббату, который продолжал стоять на месте с тем же спокойным и вопрошающим видом.

– Вы лжете, – властно сказал аббат Бузони.

– Господин аббат!..

– Вы лжете! Этот человек по-прежнему ваш приятель, а может быть, и сообщник.

– Господин аббат!

– На какие средства вы жили с тех пор, как бежали из Тулона? Отвечайте.

– Как придется.

– Вы лжете! – в третий раз возразил аббат еще более властным тоном.

Кадрусс с ужасом посмотрел на графа.

– Вы жили, – продолжал он, – на деньги, которые он вам давал.

– Да, правда, – сказал Кадрусс. – Бенедетто стал сыном знатного вельможи.

– Как же он может быть сыном вельможи?

– Побочным сыном.

– А как зовут этого вельможу?

– Граф Монте-Кристо, хозяин этого дома.

– Бенедетто – сын графа? – сказал Монте-Кристо, в свою очередь, изумленный.

– Да, по всему так выходит. Граф нашел ему подставного отца, граф дает ему четыре тысячи франков в месяц, граф оставил ему по завещанию пятьсот тысяч франков.

– Вот оно что! – сказал мнимый аббат, начиная догадываться в чем дело. – А какое имя носит пока этот молодой человек?

– Андреа Кавальканти.

– Так это тот самый молодой человек, которого принимает у себя мой друг граф Монте-Кристо и который собирается жениться на мадемуазель Данглар?

– Вот именно.

– И вы это терпите, несчастный! Зная его жизнь и лежащее на нем клеймо?

– А с какой стати я буду мешать товарищу? – спросил Кадрусс.

– Верно, это уж мое дело предупредить господина Данглара.

– Не делайте этого, господин аббат!

– Почему?

– Потому что вы этим лишили бы нас куска хлеба.

– И вы думаете, что для того, чтобы сохранить двум негодяям кусок хлеба, я стану участником их плутней, сообщником их преступлений?

– Господин аббат! – умолял Кадрусс, еще ближе подступая к нему.

– Я все скажу.

– Кому?

– Господину Данглару.

– Черта с два! – воскликнул Кадрусс, выхватывая нож и ударяя графа в грудь. – Ничего ты не скажешь, аббат!

К полному изумлению Кадрусса, лезвие не вонзилось в грудь, а отскочило.

В тот же миг граф схватил левой рукой кисть Кадрусса и сжал ее с такой силой, что нож выпал из его онемевших пальцев и злодей вскрикнул от боли.

Но граф, не обращая внимания на его крики, продолжал выворачивать ему кисть до тех пор, пока он не упал сначала на колени, а затем ничком на пол.

Граф поставил ногу ему на голову и сказал:

– Следовало бы размозжить тебе череп, негодяй.

– Пощадите, пощадите! – кричал Кадрусс.

Граф снял ногу.

– Вставай! – сказал он.

Кадрусс встал на ноги.

– Ну и хватка у вас, господин аббат! – сказал он, потирая онемевшую руку. – Ну и силища!

– Молчи! Бог дает мне силу укротить такого кровожадного зверя, как ты. Я действую во имя его, помни это, негодяй. И если я щажу тебя в эту минуту, то только для того, чтобы содействовать промыслу божию.

– Уф! – пробормотал Кадрусс, с трудом приходя в себя.

– Вот тебе перо и бумага. Пиши то, что я тебе продиктую.

– Я не умею писать, господин аббат.

– Лжешь; бери и пиши.

Кадрусс покорно сел и написал: