Граф Карлштайн

Снивельвурст уже велел кое-кому из зрителей потесниться, так что через минуту граф Карлштайн и его суетливый, гнусавый, хлюпающий носом секретарь уже уселись, им принесли вина, и доктор Кадаверецци, который, видимо, следил за происходящим из-за занавеса, объявил, что представление начинается. Сперва послышался звон колокола, точнее, китайского гонга, который сопровождался рыком невидимых драконов и ароматом опиума. Занавес раздвинулся, и возле кунсткамеры в луче ослепительно яркого и немного зловещего света возник доктор Кадаверецци, учтиво кланяясь и внимательно оглядывая всех и каждого большими блестящими глазами. Послышались аплодисменты, которых он, по-моему, пока что ничем не заслужил, кроме довольно эффектного появления и весьма импозантной внешности. Но некоторым ведь интереснее смотреть, как кто-то свои башмаки чистит, а не восторгаться смельчаком, который идет по туго натянутому канату над клеткой с голодными тиграми. Тут все дело, видно, в гипнозе. Доктор Кадаверецци поднял руку, и аплодисменты стихли.

— Друзья мои, — сказал он, — вы, несомненно, видели немало странствующих комедиантов, предсказателей, актеришек, готовых изображать любого от Арлекина до Юлия Цезаря и Гамлета? Конечно же, видели. Так вот: прошу не путать меня с подобными «артистами». Я всю жизнь провел в одиночестве, стремясь к знаниям, и имел честь служить многим монархам. Я служил врачом в Индии, у одного из Великих Моголов, я был тайным советником благородного Альфонсо, короля Бразилии. Я рисковал жизнью, исследуя самые дикие уголки нашей планеты, куда никогда прежде не ступала нога путешественника. И плоды моих исследований, мои сокровища, которые я собирал всю жизнь, — здесь, перед вами, в этом волшебном шкафу!

Опять прозвенел гонг. Зрители притихли.

— Для начала, — объявил доктор Кадаверецци, — я бы хотел представить вам моего личного слугу — одного небольшого демона, которого я привез из Лапландии. Эй, Прыгун, ко мне! — И доктор щелкнул пальцами.

Из шкафа вместе с облачком дыма, сопровождаемое громким свистом, вылетело маленькое красное существо с рогами и усами и аккуратно уселось ему на ладонь. И сразу же возникло замешательство, потому что граф Карлштайн пренебрежительно фыркнул и заявил:

— Да это же всего лишь кукла на пружинке! Жулик он, ваш доктор!

Кое-кто, услышав его слова, согласно закивал, а доктор Кадаверецци стал мрачнее тучи. На секунду мне даже показалось, что представлению конец, ведь здешним людям не так-то просто угодить, и в этом не раз убеждались на собственном горьком опыте многие бродячие комедианты. Но я не знала доктора Кадаверецци! Лицо его вдруг осветила детски невинная улыбка чистейшей радости. Он прямо-таки лучился от удовольствия.

— Хорошо, — сказал он, — сейчас я покажу вам один фокус, который никогда не мог разгадать ни один из зрителей — от Парижа до Перу. Нет ли у кого-нибудь часов? Я хотел бы попросить их на время.

— Есть! — крикнул граф Карлштайн. — Вот! Возьмите эти!

Доктор Кадаверецци сделал вид, что ему не очень хочется брать у него часы, но, поскольку больше никто не вызвался, пришлось доктору все-таки их взять.

— Вот посмотрите, — веселился граф Карлштайн, — он сделает вид, будто разбил мои часы вдребезги! Я этот фокус уже видел!

Доктор Кадаверецци вышел на середину сцены, показал всем большой носовой платок в красную клетку и завернул в него часы.

— Ваши часы здесь, господин мой? — спросил он.

— Ну естественно! — воскликнул граф.

— Хорошо. Теперь я возьму этот молоток, он очень тяжелый, — и доктор взялся за ручку здоровенного молотка, — и действительно разобью ваши часы вдребезги.

— Давайте, разбивайте! — И граф громко рассмеялся. — Я знаю, как это делается, Снивельвурст! Я видел, как этот фокус показывал Гольдини. Да-да, давайте, разбивайте мои часы!

— В таком случае, с вашего любезного разрешения, — учтиво поклонился ему доктор Кадаверецци, — я сейчас ударю по вашим часам этим молотком.

— Бейте, бейте! — нетерпеливо махнул рукой граф Карлштайн.

Доктор Кадаверецци положил завернутые в платок часы на маленький столик, стоявший рядом с ним, и несколько раз сильно ударил по ним молотком. А граф меж тем громко объяснял зрителям, что никаких часов под платком на самом деле нет и они находятся у Кадаверецци в рукаве, а через несколько минут он их вытащит из чьей-нибудь шляпы на другом конце зала. Снивельвурст угодливо кивал и поддакивал графу, излучая улыбки и потирая руки в предвкушении грядущего позора Кадаверецци, а моя бедная мама просто места себе не находила от огорчения, потому что граф Карлштайн, с ее точки зрения, вел себя крайне невежливо и совершенно неприлично. Наконец носовой платок доктора превратился в измочаленный жалкий лоскут. Кадаверецци взял его со стола и с самым смиренным видом понес показывать графу, который хохотал уже во все горло.

— Вот ваши часы, — сказал доктор.