Граф и красотка

Вспомнив уроки своей няни, Донелла не меньше сотни раз провела по ним щеткой. Потом она умылась, сняв с лица грим, и надела ночную рубашку. Задернув занавески и открыв окно, она улеглась в кровать.

Прошлой ночью девушка спала плохо и чувствовала себя очень усталой, а кровать оказалась высокой, мягкой, с уютным пологом и очень удобной.

«Как это мило со стороны его светлости — поселить меня в такой большой комнате!» — подумала про себя Донелла.

Она немного побаивалась, как бы Китти и Дейзи не начали завидовать ей, но потом сказала себе: «Просто мне повезло, что у графа не было собеседницы».

Девушка задула стоявшие на столике свечи и закрыла глаза. В наступившей тишине она быстро погрузилась в дремоту.

Ей казалось, что она скачет на огромном черном жеребце и все ближе и ближе подъезжает к препятствию, которое должна взять.

Она уже хотела пришпорить коня, как вдруг услышала чей-то голос. Поначалу он показался ей частью ее сна, но затем она явственно расслышала заданный мужским голосом вопрос:

— Ты спишь или притворяешься?

Каким-то образом этот голос переплетался со сном Донеллы.

Открыв глаза, девушка обнаружила, что в комнате горит свет, а на краю кровати сидит человек и смотрит на нее.

Какой-то миг она не могла поверить в происходящее.

Потом, к своему ужасу, она поняла, что это граф.

Глава 5

Когда граф вернулся от карточных столов к дивану, где оставил Донеллу, то был очень удивлен, не обнаружив ее там.

Он огляделся и понял, что ее нет ни на танцевальной площадке, ни вообще в комнате. Должно быть, она ушла наверх и легла в постель.

Это удивило графа — он не привык, чтобы женщина оставляла его общество по доброй воле.

Граф был так красив, богат и знатен, что со времен окончания Итона его буквально преследовали женщины.

Поскольку он был всего лишь человеком, трудно было ожидать, чтобы он остался равнодушным к их чарам, и потому он охотно откликался на их лесть, комплименты и заигрывания.

Однако, становясь старше, он все быстрее пресыщался своими краткими связями.

Одна интрижка следовала за другой, но из года в год пылавший в начале огонь затухал все быстрее, и граф бросал своих любовниц.

Ему не нравилось одно: то, что горячее искреннее увлечение очень быстро сменялось прохладным отношением к очередной женщине.

Все же, несмотря ни на что, граф оставался очень привередлив. Он мог бросить любую красавицу, если она имела склонность к тому, что граф называл «выкрутасами».

Так, например, он отверг одну из красивейших женщин Англии только потому, что во время разговора с ним она крутила свои кольца.

Другой роман с упоительной француженкой закончился очень быстро из-за ее привычки дотрагиваться до графа длинными красивыми пальцами, даже будучи на людях.

Вернувшись в Лондон, граф не сделал еще ничего, чтобы подтвердить свою репутацию донжуана, и это повлекло за собой новые сплетни.

Он был слишком красивым и удобным объектом для сплетен, и потому ему перемывали косточки при каждом удобном случае.

Впрочем, он всегда оберегал свое имя и положение в обществе и, уж конечно, даже подумать не мог бы о том, чтобы дать такую разгульную вечеринку в своем доме на Парк-Лейн.

Там он принимал только сенаторов, политиков, известных в обществе людей и лиц королевской крови.

Графу в отличие от его современников совсем не нужно было ездить на Сент-Джонс-Вуд к красавице балерине или актрисе из театра Друри-Лейн. Ему стоило только с интересом взглянуть на красивую женщину на каком-нибудь балу в Деконшире — и она начинала тянуться к нему, словно он обладал некоей магией.

Чтобы устроить ежегодные соревнования, графу пришлось уехать в свое загородное поместье, где он и решил дать холостяцкую вечеринку.

Больше всего ему нравилось общество мужчин, с которыми можно было поговорить о лошадях — предмете, который глубоко интересовал графа. Никто не был большим знатоком по части выращивания и тренировки лошадей для «королевского спорта», то есть скачек.

О приеме уже было объявлено, когда двое из приглашенных попросили разрешения привезти с собой женщин, которые их интересовали, танцовщиц из Ковент-Гардена.

Граф подумал и решил, что двух женщин на вечеринке будет маловато. Он спросил своих гостей, не желают ли они привезти с собой своих подруг, и, к его удивлению, на это согласились все, кроме двух его соседей.

Они жили довольно далеко и попросили разрешения остаться на ночь, но предупредили, что приедут в одиночку.

В последний момент граф вспомнил об очень симпатичных девушках, «красотках» Бэзила Бэнкса.

Он часто ужинал у Эванса и, как ни странно, ему нравились даваемые там представления — лучшие в Лондоне.

Например, певцы там были просто превосходные, приехавшие из Франции и Италии.

В какой-то момент граф решил, что его гостям очень понравятся «Бэзил Бэнкс и три его красотки».

Будучи важной персоной, он легко договорился с владельцем ресторана, чтобы тот изменил программу на один вечер.

Конечно, за это пришлось заплатить, да и согласие Бэнкса привезти своих девушек на один день в провинцию стоило недешево.

Однако если граф действительно чего-то хотел, помешать ему было сложно.