Граф де Монте-Кристо. Части 1, 2, 3

— Вот уж действительно, — сказал приезжий из Лукки, который, видя, что отсутствие бумаг лишает его путешествие всякого смысла, испугался, как бы это упущение не вызвало затруднений в вопросе о сорока восьми тысячах, — вот уж действительно счастье. Да, — продолжал он, — это счастье, ведь я об этом и не подумал.

— Еще бы, охотно вам верю; обо всем не подумаешь. Но, на ваше счастье, аббат Бузони об этом подумал.

— Уж этот милый аббат!

— Предусмотрительный человек.

— Замечательный человек, — сказал приезжий из Лукки, — и он вам переслал их?

— Вот они.

Приезжий из Лукки в знак восхищения молитвенно сложил руки.

— Вы венчались с Оливой Корсинари в церкви святого Павла в Монтекатини; вот удостоверение священника.

— Да, действительно, вот оно, — сказал майор, с удивлением разглядывая бумагу.

— А вот свидетельство о крещении Андреа Кавальканти, выданное священником в Саравецце.

— Все в порядке, — сказал майор.

— В таком случае возьмите эти бумаги, мне они не нужны, передайте их вашему сыну, у него они будут в сохранности.

— Еще бы!.. Если бы он их потерял…

— Да? Если бы он их потерял? — спросил Монте-Кристо.

— Ну, пришлось бы писать туда, — сказал приезжий из Лукки, — и очень долго доставать новые.

— Да, это было бы трудно, — сказал Монте-Кристо.

— Почти невозможно, — ответил приезжий из Лукки.

— Я очень рад, что вы понимаете ценность этих документов.

— Я считаю, — сказал Монте-Кристо, что касается матери молодого человека…

— Что касается матери молодого человека… — с беспокойством повторил майор.

— Что касается маркизы Корсинари…

— Боже мой! — сказал приезжий из Лукки, под ногами которого вырастали все новые препятствия, — неужели она может понадобиться?

— Нет, — сказал Монте-Кристо. — Впрочем, ведь она…

— Да, да… она…

— Отдала дань природе…

— Увы, да, — подхватил приезжий из Лукки.

— Я это знал, — продолжал Монте-Кристо, — уже десять лег как она умерла.

— И я все еще оплакиваю ее смерть. — сказал приезжий из Лукки, вытаскивая из кармана клетчатый платок и вытирая сначала левый глаз, а затем правый.

— Что поделаешь, — сказал Монте-Кристо, — все мы смертны. Теперь вы понимаете, дорогой господин Кавальканти, что во Франции не к чему говорить о том, что вы были пятнадцать лет в разлуке с сыном. Все эти истории с цыганами, которые крадут детей, у нас не в моде. Он у вас воспитывался в провинциальном коллеже, а теперь вы желаете, чтобы он завершил свое образование в парижском свете. Поэтому вы и покинули Виареджо, где вы жили после смерти вашей жены. Этого будет вполне достаточно.

— Вы так полагаете?

— Конечно.

— Тогда все прекрасно.

— Если бы откуда-нибудь возникли слухи об этой разлуке…

— Что же я тогда скажу?

— Что вероломный воспитатель, продавшийся врагам вашей семьи…

— То есть этим Корсинари?

— Конечно… похитил ребенка, чтобы ваш род угас.

— Правильно, ведь он единственный сын.

— А теперь, когда все выяснено, когда вы освежили ваши воспоминания и они уже вас не подведут, вы, надеюсь, догадываетесь, что я приготовил вам сюрприз?

— Приятный? — спросил приезжий из Лукки.

— Я вижу, — сказал Монте-Кристо, — что нельзя обмануть глаз и сердце отца.

— Гм! — пробормотал майор.

— Кто-нибудь уже проговорился вам или, вернее, вы догадались, что он здесь?

— Кто здесь?

— Ваше дитя, ваш сын, ваш Андреа.

— Я догадался, — ответил приезжий из Лукки с полным хладнокровием. — Так он здесь?

— Здесь, рядом, — сказал Монте-Кристо, — когда мой камердинер приходил сюда, он доложил мне о нем.

— Превосходно! Превосходно! — сказал майор, расправляя при каждом возгласе петлицы своей венгерки.

— Дорогой господин Кавальканти, — сказал Монте-Кристо, — ваше волнение мне понятно. Надо дать вам время прийти в себя; кроме того, я хотел бы приготовить к этой счастливой встрече и молодого человека, который, я полагаю, обуреваем таким же нетерпением, как и вы.

— Не сомневаюсь, — сказал Кавальканти.

— Ну так вот, через каких-нибудь четверть часа мы предстанем перед вами.

— Так вы приведете его ко мне? Вы так добры, что хотите сами мне его представить?

— Нет, я не хочу становиться между отцом и сыном; вы встретитесь наедине, но не беспокойтесь, даже если бы голос крови безмолвствовал, вы не сможете ошибиться: он войдет в эту дверь. Это красивый молодой человек, белокурый, пожалуй, даже слишком белокурый, с приятными манерами; впрочем, вы сами увидите.

— Кстати, — сказал майор, — я, знаете ли, взял с собой только две тысячи франков, которые я получил через посредство добрейшего аббата Бузони. Часть из них я потратил на дорогу, и…

— И вам нужны деньги… это вполне естественно, дорогой господин Кавальканти. Вот вам, для ровного счета, восемь тысячефранковых билетов.

Глаза майора засверкали, как карбункулы.

— Значит, за мной еще сорок тысяч франков, — сказал Монте-Кристо.

— Может быть, ваше сиятельство желает получить расписку? — спросил майор, пряча деньги во внутренний карман своей венгерки.

— Зачем? — сказал граф.

— Да как оправдательный документ при ваших расчетах с аббатом Бузони.

— Вы дадите мне общую расписку, когда получите остальные сорок тысяч франков. Между честными людьми эти предосторожности излишни.