Граф Булгаков. Том 1: Укротить Аномалию (СИ)

— Ты точно этого хочешь? — я зарычал, резко взвинчивая темп. С каждой фрикцией я проникал в нее все глубже и глубже, тараня вход в ее матку.

— Да-а-а!.. — сладострастно завопила Ирина, в экстазе закатывая глаза, — Я не забеременею… Не сдерживайся! Кончи в меня!

Она затряслась всем телом, её груди ходили ходуном перед моим лицом. Я ощутил сильнейшие судороги, сотрясающие ее матку. Теплые любовные соки брызнули на мои яйца.

Ирина застонала так, что её, наверное, услышали на другом конце Москвы. Ну и отлично! Пусть все знают, как нам хорошо.

Я почувствовал, как давление в моей промежности стремительно нарастает. Долго мне не продержаться… И вскоре мой член испустил тугой поток семени, до краев наполняя Ирину.

— Ох-х-х… родной… так глубоко во мне… такой жар в моем лоне… — шептала Ирина. Ее киска трепетала вокруг меня, сжимая, словно тисками, — Как же сладко…

Наши губы снова встретились, закрепляя эту чудесную ночь страстным поцелуем.

А потом мы немного отдохнули и занялись сексом во второй раз. И в третий… и в четвертый… ещё много-много-много раз… Я накормил киску Ирины и её ротик таким количеством белка, что она ещё год не будет нуждаться в мясе.

И лишь под самое утро, полностью обессилевшие, мы заснули, крепко держа друг друга в объятиях.

* * *

Утреннее солнце пробралось в комнату через полупрозрачные занавески. Я медленно открыл глаза, ощущая тепло лучей на своей коже. Повернув голову, я увидел, что рядом со мной лежит графиня Ирина Чернова и мирно спит, тихонько посапывая через два дырочки.

Совершенно голая. Одеяло лежало на полу.

Я не мог не улыбнуться при виде ее фигуры, чьи крутые изгибы подчеркивал теплый утренний свет. Я придвинулся ближе к ней, нежно погладил ее волосы и поцеловал в лоб.

— Доброе утро, моя булочка, — прошептал я, надеясь не разбудить ее. Но был не в силах противиться желанию поговорить с ней.

Рукой я нежно провел по двум её огромным грудям. Эх… что я с ними этой ночью вытворял… И так, и эдак, и вот таким образом, и вот так тоже… И не один раз… Хех…

Она слегка вздрогнула и открыла глаза, встретившись с моим взглядом.

— Доброе утро, — ответила она, ее голос был сладким, словно мёд. Нежная улыбка тронула её чувственные губы.

Я не смог удержаться от желания снова поцеловать ее, на этот раз в губы. Я крепко обнял её, ощущая тепло и упругость роскошного женского тела. Мы лежали так некоторое время, наслаждаясь послевкусием ночной страсти.

— Прекрасное утро, — сказала она, нарушая тишину. После чего погладила свой живот, — Я чувствую себя такой… сытой, хи-хи…

— Да, прекрасное, — согласился я, улыбаясь ей, — Но не такое прекрасное, как ты.

Она рассмеялась, её щечки слегка зарделись от моих слов. И я не мог не почувствовать прилив умиления в своей груди. Мы лежали так еще несколько мгновений, погруженные в свои мысли, пока графиня снова не заговорила.

— Я бы хотела ещё как-нибудь встретиться, — сказала она с ноткой грусти в голосе.

— Я тоже, — ответил я, сжимая ее ладонь, — Но сегодня у меня очень много планов. Прямо-таки целое громадье.

Графиня улыбнулась мне, ее глаза сияли любовью.

— Я буду ждать с нетерпением, мой милый виконт… — сказала она, — Буду считать секунды.

Какие бы трудности ни ждали нас впереди, они не помешают нам повторить эту чудесную ночь.

В конце концов, нам пришлось попрощаться. Но я знал, что это не последний раз, когда я вижу прекрасную графиню Ирину Чернову.

Сегодня выходной, мне никуда идти не надо. Провожу сестренку до дома, а дальше…

Я ухмыльнулся. Дальше буду готовиться к великому и ужасному Подмкадью. Где, как известно, жизни нет.

* * *

Домой мы с Наташей добирались на метро. Это был типичный московский день ранней осени — серый и холодный. Поезд был переполнен, и нам приходилось стоять, держась за верхние поручни. Мы оба молчали, погрузившись в свои мысли, пока Наташа первой не нарушила тишину.

— Саш…

— Да?

— Ну как, тебе уже лучше? — спросила она, глядя на меня с беспокойством в глазах.

Я кивнул. Ох… Наташа, заботливая ты моя сестренка.

— Да, намного лучше, спасибо. Рана хорошо заживает, и боль утихла. Я ж одаренный, не забывай. И Дар у меня пробудился.

— Приятно слышать, — сказала она, улыбаясь мне, — Странный у тебя, конечно, Дар… Какие-то розовые щупальца… Это наверное все из-за того, что аниме свое смотришь. А может быть и хентай…

— Ой всё, — я рассмеялся.

А я и совсем забыл, что Александр Булгаков у нас тот ещё анимешник.

Еще какое-то время мы продолжали путь в тишине, наблюдая за окружающими нас людьми. Поезд был полон усталых и хмурых лиц, каждый был погружен в свои мысли.

Этот мир благоденствовал по сравнению с моим родным измерением. Но и здесь хватало своих проблем и сложностей.

Вскоре мы прибыли на нашу станцию. Мы прошли через переполненный вестибюль и вышли на улицу. Дул пронизывающий ветер, и мы оба поплотнее закутались в пальто.

Когда мы подошли к нашему дому, входная дверь сама собой открылась. Нейди в своем черно-белом платье горничной вышла нам навстречу, сцепив пальцы в замок на животе.

Выражение её лица было… я бы сказал загадочно-озорным.