Граф божьей милостью

— Сама конфедерация официально не поддержит, но закроет глаза на самостоятельные действия своих городов. Золото — и они твои. Козопасы за монету наймутся хоть к самому дьяволу. Я договорюсь. Можно еще нанять шотландцев и валлийцев. И вообще, не помешает собрать со всей Европы наемных головорезов. Могу поспособствовать. Есть нужные контакты. Но все это деньги и немалые. По последним расценкам жалование одного наемного пикинера в неделю — половина флорена, не меньше.

— Золото-золото… — недовольно буркнул золотоволосый. — Золото будет, как раз везут его сюда сейчас. Но и расходы зашкаливают, боюсь не уложусь. А как у тебя с золотишком, Жан Жаныч?

— Есть, Франциск Гастоныч, — невозмутимо ответил Жан. — Но все в деле. А вытаскивать его оттуда будет глупо и долго. Хотя, чем смогу — помогу. И есть еще одно соображение. Забегать вперед не буду, посмотрим, может что и получится.

— А если поднять против Паука всю Гасконь? Так сказать, превратить империалистическую войну в гражданскую освободительную? — Франциск пристально посмотрел на собеседника. — Как у тебя с дворянами в Арманьяке?

— Все очень сложно… — нахмурился брюнет. — Я официально признан отцом, но есть одно жирное «но». За мной никто не пойдет, потому что папан в свое время был отлучен от церкви за кровосмесительную связь с собственной сестрой. А я, как раз плод этой связи. Вот ежели сей момент устранить, то бишь отменить отлучение, вдобавок если церковь признает меня законным наследником — дело может выгореть. Гасконцы вечно всем недовольны, Пауком особенно, а у меня есть что им предложить. В любом случае, рано или поздно, придется возвращать владения. Кстати, ты очень вовремя унасекомил д`Альбре, так как именно ему Луй отдал почти всю мою вотчину. Подвязки в Ватикане имеются, следовательно, есть с чего начать. А еще, мне потребуется пронырливый легист.

— Есть такой. Самый пронырливый из всех пронырливых. Завтра предоставлю его тебе, — юноша почему-то улыбнулся.

— Твой Капулетти? — поинтересовался брюнет.

— Нет, Капулетти мне пока самому нужен, но и этот не хуже, останешься доволен, — пообещал золотоволосый юноша. — Так, о чем это мы? Ага… Так вот, есть чем заинтересовать папу. Мне тоже не помешает его поддержка. Но пока поговорим о другом. Я смотрю, ты на короткой ноге едва ли не со всеми европейскими государями. Что скажешь насчет Рене Лотарингского?

— Есть такое дело, — без ложной скромности признался брюнет. — Правда далеко не со всеми. Но на этого рассчитывать не стоит — он сторонник Паука. А перекупать разоримся, да и особо нечего ему предложить. Кстати, в свое время я всадил в него заряд картечи в битве при Нанси. Чудом жив остался, щенок…

Далее последовал длительный разговор, за время которого слуги успели сделать две перемены блюд и даже сменить свечи в шандалах. А закончился он тем, что юноша сам налил в бокалы вина, подал один черноволосому кавалеру и поинтересовался у него:

— Ну что, когда в путь, бастард Арманьяк? И учти, у нас на все про все всего полгода. Все письма и грамоты к утру уже будут готовы.

— Охо-хо… — притворно заохал брюнет. — Бастард там, бастард здесь… Я только начал окучивать дам при твоем дворе в Памплоне. Некоторые, прям конфетки, ей-ей. Ну да ладно, волка ноги кормят. Завтра же отравлюсь в Барселону, навестить мать в монастыре, а оттуда вернусь в Сибур, — он подхватил бокал и звонко чокнулся со своим собеседником. — Ну что, за успех нашего безнадежного мероприятия, Франциск Гастоныч?

Глава 1

Проснулся, как всегда, без раскачки. Прислушался к себе и понял, что несмотря на вчерашние обильные возлияния, обошлось без постэффектов. Отличное вино в Наварре, как не крути. И дамы, гм, весьма неплохие…

Повернулся на бок, приподнялся на локте и провел кончиками пальцев по спине мирно дремавшей рядом черноволосой женщины. Та не просыпаясь замурлыкала и забросила на меня ногу.

Отложив ненадолго немедленный порыв совершить очередной акт любви, я провел взглядом по комнате. Угу, дамская спальня, совмещенная с будуаром, значит к себе привела. Обстановка роскошная, с изысками: на полу огромная медвежья шкура, дубовая мебель, на столике с ножками в виде львиных лап, чеканная серебряная посуда, и свечи в шандалах восковые, а не сальные. Даже простыни батистовые и подушки набиты пухом, а не соломой, как это сейчас водится. Хотя ничего удивительного, все-таки первая статс-дама мамаши самого короля. Как там ее… Мирабель де… Черт, из башки вылетело. Да и бог с ней, главное хороша собой, кровь с молоком, хотя далеко за тридцатник мадаме. И даже чистоплотная, что большая редкость для этого времени. Неимоверно страстная и жадная к ласке, как все южанки, хотя и дремучая в делах любви, как неандерталец.

Неожиданно, за гобеленом на стене раздался шорох, а потом отчетливый щелчок, как будто провернули ключ в замке.

— Твою мать… — ругнулся я шепотом. — Не дай бог мужа нелегкая принесла…