Граф Безбрежный. Две жизни графа Федора Ивановича Толстого-Американца

Он молился. Все, кто видели его в последние годы жизни, говорят о том, что он молился часто и много, каждый день ходил в церковь, подолгу стоял на коленях. По-прежнему на шее у него, под рубашкой, галстуком и сюртуком, висел на цепочке тонкого золота образок со святым Спиридонием, покровителем рода Толстых. Этот образок был с ним в плавании вокруг света, и на шведской войне, и в день Бородина, когда его ранило в бедро, и на одиннадцати смертоубийственных дуэлях, и во время одиннадцати похорон, когда он провожал в землю свои маленькие гробики. Он думал о своей связи со святым Спиридонием. Почему покровитель рода Толстых не замолвил перед Ним словечко, почему не помог, не спас детей, не спас Сарру? Как граф не думал, как не кружила его мысль, но все выходило одно и то же. Он упирался в собственную вину как в камень, который не объехать и не обойти. И с каждым днем и месяцем этот камень вины рос и рос, пока не заслонил собой всю его жизнь, в которой было так много людей, событий и приключений. Но все они теперь, рядом с этим камнем вины, казались маленькими, ничтожными и неважными, а важно было только смотреть в смуглый лик Христа и произносить слова молитвы. И если он смотрел долго, то ему казалось, что Христос и Сарра одно и то же, что это она молча и строго смотрит на него с иконы.

Святой Спиридоний, епископ Тримифунтский, на иконе всегда изображается вместе со святым Власием. Они возвышаются вверху по краям иконы, а внизу пасутся стада: коровы, козы, овцы. Святой Спиридоний — покровитель стад и пастухов. Однажды — всего однажды за всю жизнь — он явился графу Федору Толстому. Это было давным-давно, на острове, куда его ссадил Лисянский, в убогой хижине с дырой в крыше, в которую выходил дым от костра, на подстилке из высохшей травы. Граф спал. Он лежал на спине, раскинув руки. Во сне святой Спиридоний заграждал ему путь к пропасти. Тогда, проснувшись, он плеснул себе в лицо ледяной воды из глиняного кувшина и решил, что святой предостерегает его от того, чтобы быть царем у племени Тлинклит. Теперь он понимал, как глупо, как наивно заблуждался. Он спутал свои тогдашние глупые мысли и дела с провидением. Святой Спиридоний, небесный пастух, заграждал ему — быку неразумному — путь в пропасть греха. Все тридцать (или семьдесят) дуэлей были ещё впереди, и одиннадцать смертельных выстрелов были впереди, и к ним тоже заграждал путь святой Спиридоний. Но он не понял.

О смерти графа Федора Толстого от болезни в октябре 1846 года неизвестно ничего, кроме одного обстоятельства: он долго исповедовался, и священник, выходя от него, был доволен.