Грабли сансары

Ася чувствовала, что в посте, который она вчера читала, формулировка была поизящнее, но она устала.

– Девочки, а вам не пора домой? – спросила Настина мама, войдя на кухню. – Уже десять вечера…

Анжела закивала и засобиралась, Алина сказала, что ее отпустили до половины одиннадцатого, и только Ася грустно уставилась в стенку. Дома ее не ждали. Что делать в квартире без вайфая, Ася не представляла.

– А можно я у вас переночую? – спросила она.

Настина мама растерялась.

– У тебя что-то случилось? – спросила она.

– Мама меня заставляет делать аборт! – выпалила Ася. – А я не могу больше говорить на эту тему!

Настина мама застыла. А Настя, Анжела и Алина начали наперебой рассказывать про нелегкую судьбу бедной брошенной девушки, которую тиранят все, включая родителей.

– А бабушка ее даже в школу приходила, прикинь? – дергая маму за рукав, сказала Настя. – Говорят, она еще и жалобу в управление образования написала! Теперь у нашей классной будут неприятности.

– Но я должна поговорить с твоими родителями, – сказала Настина мама, – я не могу…

– Позвоните папе, я дам телефон, – перебила ее Ася, – он вроде вменяемый.

И через полчаса Ася уже валялась на широкой кровати в Настиной майке и смотрела любимый сериал. Она была уверена, что мама сдастся первой.

* * *

Но мама не сдалась. Мама заявилась в полночь, как положено всякому кошмару.

Она отчитала Настину маму, высказала все, что думает о своем бесхарактерном муже, и только Асе ничего не сказала – утащила ее молча, Ася едва успела одеться.

Дома Асю ждал сюрприз – новенький замок на дверях ее комнаты. Закрывался замок только снаружи.

Ася поняла, что ее сейчас посадят под арест в буквальном смысле слова. Она принялась орать. И мама принялась орать.

Ася заявила, что они не имеют права, она свободный человек и будет жаловаться в органы опеки.

Мама одновременно вопила, что Ася малолетняя идиотка, никаких прав у нее нет и фигу ей, а не свободу.

Ася перешла на высокие ноты и принялась обзывать маму всеми обидными словами, которые знала: тиранкой, сволочью, гадиной… Некоторые слова – например, «свиноуродка» – Ася придумывала на ходу.

Мать не отставала и последовательно назвала дочку сморкачкой, писюхой и шавкой подзаборной.

Остановил их грохот. «Неужели люстра упала?!» – подумала Ася.

Папа стоял над грудой черепков, которые секунду назад были большим сувенирным блюдом.

– Хватит, – сказал он в наступившей тишине. – Ты всю жизнь ненавидела мою маму, а ведешь себя сейчас ровно как она…

– Ты что наделал?! – очнулась Лариса. – Я это блюдо из Геленджика привезла! Это память!

– Это китч и пошлость, – очень спокойно ответил отец.

Ася не могла поверить своим глазам. Она не помнила, чтобы папа когда-нибудь был таким: спокойным и без кислой мины. Мама тоже растерялась.

– Успокоились обе, – еще тише произнес папа. – Замок я завтра демонтирую…

– Еще чего! – воскликнула мама.

И одновременно с ней Ася:

– А иначе я в окно выброшусь!

– Демонтирую. – Папа говорил все тише и тише, и это производило гипнотическое действие. – И ты, Лара, без меня больше таких… действий не предпринимай.

– Тоже мне, – мама не собиралась сдаваться, – глава семейства! Я эту мерзавку…

– Да хватит уже! – рявкнул отец так, что Ася с мамой вздрогнули. – Одну дочь уже потеряли, теперь вторую хочешь?!

Асе показалось, что маму ударили по лицу – она отшатнулась, схватилась за щеки, застыла, затем сорвалась с места и убежала в спальню.

Асю никто не запирал, но дверь она на всякий случай оставила чуть приоткрытой.

И все думала про загадочную потерянную первую дочь.

* * *

На рассвете Ася проснулась оттого, что в комнате кто-то был. Она так удивилась, узнав отца, что даже не испугалась.

– Что? – спросила она шепотом.

Папа молча протянул ей фотографию.

В сумерках Ася с трудом разглядела на фото молодых родителей. У папы на руках маленький ребенок, мама рядом. Мама как мама, а вот папа совсем на себя не похож. Ася никогда не видела, чтобы он вот так улыбался. По-настоящему.

– Я спрятал эту фотографию от мамы, так что не говори ей, что она есть.

Ася кивнула.

– Это не ты, – сказал папа.

Ася кивнула еще раз.

– Это Соня. Она родилась за три года до тебя. И умерла. До года не дожила. У нее был синдром Дауна.

У Аси заболела шея, так старательно она кивала после каждой фразы.

– На фото мы еще не знаем, что все так… фатально, – сказал папа. – У Сони было много проблем со здоровьем, но тут маму выписали из роддома, и у нас была надежда.

Ася как завороженная смотрела на отца на фотографии. На живого ей смотреть было неловко.

– Так что ты на маму не обижайся, – сказал папа, – она-то знает, что этот диагноз не шутка. Она не хочет, чтобы ты проходила через это все. Я думал, она никогда больше на ребенка не решится. И не решилась бы, наверное. Ты, честно говоря, случайно получилась.

Отец посмотрел на Асю и испугался, что ляпнул лишнее.

– Но мы были очень рады. Честно.

– Угу, – мрачно сказала Ася, – только мама мне все время твердит, что я ей жизнь поломала, что она горбатится с моего рождения…