Грабители морей

В это время к норрландцам подошел Самуил Бартон, не помнивший себя от радости, что спуск окончился благополучно, и что фирма получит миллион премии. Представленный герцогу, он тут же передал ему корабль из рук в руки, спеша поскорее сложить с себя бремя ответственности.

Молодой капитан Билль, которому предстояло быть помощником герцога по командованию «Дядей Магнусом», оставался на «Леоноре» с Эдмундом и Гуттором.

Грундвиг дал себе слово поделиться с товарищем своими опасениями в надежде, что им вдвоем удастся отвести от герцога и его брата опасность, угрожавшую им во время их новой экспедиции.

III

Пир у Бартонов. — Отплытие. — Таинственная записка. — Среди нас изменник! — Выстрел ночью. — Перекличка.

Грундвигу невольно мерещилась какая-то связь между странным мулатом и таинственными предостережениями, возвещавшими какую-то новую опасность.

— Во что бы то ни стало я узнаю, кто этот человек и отчего он был так уверен в успешном спуске корабля, — говорил он сам себе. — Сегодня же вечером мы с Гуттором переоденемся и обойдем все таверны, посещаемые иностранцами. Где-нибудь уж мы, наверное, его встретим и сумеем выспросить.

Час спустя «Дядя Магнус» благополучно вышел из бассейна и величественно поплыл по Клайду в глазговскую гавань, где его дожидалась «Леонора».

Вечером Бартоны устроили роскошный банкет и — странное дело! — таинственный мулат сидел за столом рядом с герцогом Норрландским, сидевшим на почетном месте.

А Гуттор и Грундвиг тем временем безуспешно бродили по городу, отыскивая мулата…

На следующий день «Дядя Магнус» вышел из Глазго, взяв курс на Шпицберген. С ним шла «Леонора», которой герцог приказал стоять в Исландии и четыре раза в год возобновлять припасы для «Дяди Магнуса» в течение всего времени, покуда будет продолжаться экспедиция.

Вскоре мы увидим, как удачно была задумана и как превосходно была обставлена эта экспедиция.

Смотреть на отплытие кораблей собралась на пристани густая толпа народа, восторженно кричавшая «ура!» и махавшая шляпами. Все от души желали счастливого успеха смелым пионерам, шедшим открывать шестую часть света.

Погода была чудная. Герцог нарочно выбрал весеннее время для отъезда, чтобы в ледовитые страны прибыть летом и достигнуть ближайшей к полюсу территории. Свежий юго-западный ветер надувал паруса обоих кораблей; океан отливал золотом и пурпуром под лучами заходящего солнца.

Стоя у борта, Фредерик и Эдмунд делились друг с другом впечатлениями, поглядывая иногда на шотландский берег, постепенно исчезавший в тумане.

— Доволен ли ты, брат? — спросил вдруг Эдмунд, беря Фредерика за обе руки.

— Очень доволен, Эдмунд, — отвечал молодой человек с улыбкой, от которой все лицо его озарилось самой безмятежной радостью. — Знаешь, эта клятва камнем лежала у меня на сердце, и не было ни одной ночи, чтобы мне не представлялся мой дядя — больной, голодный, истощенный, среди льда, тщетно ожидающий помощи, которая все не приходит… Уверяю тебя, я с радостью жертвую своей жизнью, и меня смущает лишь одно: имею ли я право подвергать опасности твою жизнь и жизнь наших товарищей.

— Довольно, брат! Я не хочу больше слышать ничего подобного! — возразил Эдмунд. — Все мы идем с тобой совершенно добровольно. У наших товарищей нет ни жен, ни детей, которые бы стали о них плакать, а что касается до нашей жизни, то кто же из нас не готов с радостью пожертвовать ею для благородного дела? Быть может, тебе суждено сделаться Колумбом полярного материка, тогда и на нас отразится частичка твоей славы…

Рассеянно глядя в пространство, Фредерик Биорн судорожно сжал руку брата, и оба простояли так несколько часов, думая о будущем, о тех ледовитых странах, которые им предстояло посетить.

Ночь давно наступила, когда зазвонил колокол к ужину. Братья уселись в кают-компании за стол вместе с теми из товарищей, которые допускались обедать с герцогом и его братом, как вдруг Фредерик вскрикнул от удивления: беря салфетку, он стряхнул с нее к себе на тарелку записочку, сложенную вчетверо. Быстро развернув, он прочитал ее и страшно побледнел. Присутствующие с удивлением уставились на него глазами, не зная, что и думать. Эдмунд уже хотел обратиться к нему с вопросом, но герцог заговорил сам, бросив записочку на стол.

— Господа, — сказал он, — между нами есть изменник. Надо будет его открыть и примерно наказать… Прочтите, господа!

Эдмунд взял таинственную записку и прочел вслух:

«Кровь требует крови. Фредерик Биорн! Когда я был ребенком, меня за тебя били и наказывали. Взрослым я постоянно встречал тебя на своей дороге и постоянно ты мне мешал. Наконец, ты окрасил свои руки моей кровью… Но час возмездия скоро пробьет! Призрак Красноглазого».

Эдмунд кончил читать среди всеобщего смущения. Из всего экипажа только он и его брат не способны были верить в то, что это записка написана покойником.

— Наша экспедиция проклята Богом, Гуттор, — прошептал Грундвиг своему товарищу. — С мертвыми бороться нельзя… Меня предчувствие ни разу еще не обманывало.