Грабители

Судя по выражению лица пастора, тот знал, что служит только фоном.

— Рад, что вам понравилось, мистер Фаррел.

Фаррел продолжал трясти руку пастору, держа в своих и не давая ему высвободиться. Краем глаза Фаррел наблюдал за Джеком, скромно стоящим в стороне. Джек должен подать ему знак, когда фотографы и камеры, направленные на них, закончат съемки, и лишь тогда он выпустит руку пастора.

Фаррел, стоя перед церковью в ярком солнечном свете и любезно пожимая руку пастора, воплощал собой идеал американцев. И он это знал.

Высокий, дородный, с внешностью банкира и профилем киноактера. “Только представьте себе этот образ, господа избиратели, — как бы говорил всем своим видом Фаррел, — и сравните с любой фотографией Альфреда Уэна, с его крупным носом, мешками под глазами, и со всей его довольно жалкой внешностью, и вам станет ясно, кто достоин быть избранным в мэры!”

Несколько минут спустя Джек поднял руку, якобы приглаживая свои короткие волосы. Это был знак, и Фаррел приветливо улыбнувшись пастору, выпустил его руку.

— Продолжайте вашу полезную деятельность, ваше преподобие, — сказал он на прощанье.

— Вы тоже, мистер Фаррел, — ответил пастор без всякого выражения.

“Я ненавижу тебя, старик”, — подумал в это время Фаррел.

Улыбаясь, он отвернулся от пастора, и привычным жестом коснулся локтя Элеонор. Разумеется, она была там, где и должна быть: рядом со своим мужем. Уверенная в себе, достаточно привлекательная. Что такое общественный деятель без своей жены, которая всегда рядом?

Они вместе спустились по ступенькам церкви. Фаррел взмахом руки приветствовал толпу зевак, большинство которых, извещенные заранее по радио и телевидению, немного задержались, чтобы посмотреть на одного из кандидатов в мэры.

Внезапно и неожиданно раздались аплодисменты, и Фаррел был так удивлен, что даже немного смутился. Он продолжал свой путь, еще раз почувствовав, что может гордиться такой популярностью. Видимо, его действительно любили.

Лимузин стоял у тротуара. Рядом, готовый открыть дверцу, Джек. Первой уселась Элеонор, следом за ней он... Джек закрыл дверцу, скользнул за руль, и автомобиль отъехал. За ним следовала полицейская машина с двумя телохранителями.

— Нормально! — воскликнула Элеонор. — Одно дело позади.

Фаррел вытянул ноги, погрузив ступни в толстый ковер лимузина. Этот прекрасный ковер для салона предложил ему продавец машин на период выборов.

Элеонор достала из сумочки записную книжку, где были расписаны все предстоящие мероприятия, и стала просматривать.

— Предстоит выпить кофе с выборными главного квартала, — сказала она.

— А потом?

— Потом посещение бассейна в Мемориал Парке, — ответила Элеонор. — Затем матч второго дивизиона на поле ветеранов. Далее обед и дискуссия в синдикате профессоров, обед и лекция в лиге Урбани...

— Достаточно, — сказал Фаррел, — более чем достаточно.

Он уже съел свой первый завтрак с Кавалерами Христофора Колумба и выслушал утренний концерт у Федеральных методистов.

Вторник никогда не наступит!

Элеонор улыбнулась ему: она все понимала без слов. “Мое лучшее приобретение!” — сказал как-то о ней Фаррел. Шутка оказалась правдой.

Сорокатрехлетний Георг Фаррел был президентом мебельной фабрики Авондал, специализировавшейся по производству стульев и столов. Она была основана еще его дедушкой в 1868 году.

Когда местные полицейские предложили ему выставить свою кандидатуру в мэры, Фаррел сразу же согласился. Он обожал политику и все, что с ней связано. Ему нравилось комбинировать, разрабатывать планы, условные знаки, принимать быстрые решения. Вместе с тем он был реалист. Он понимал, что в Тэйлоре ли, в другом ли городе нужно будет зачастую идти на компромиссы с людьми, которые никогда не пригласят вас к себе... Такие люди, как, например, Лозини — мошенник, гангстер, контролирующий очень многое в городе. Но он играл необходимую роль, так как преступления и порок продолжали существовать, что бы ни происходило. И необходимо было осуществлять какой-то контроль над этой клоакой. Лозини, полубизнесмен, полуубийца, занимался в городе именно таким контролем.

Но Лозини постарел, сильно потерял в авторитете, и его место следовало занять более квалифицированному человеку. Более квалифицированному в широком смысле: не только в плане контроля над преступными элементами, но и в отношении города и его граждан.

Преемником Лозини должен быть человек, с которым Фаррел мог бы договориться, которого мог бы понять, и даже которому он мог бы симпатизировать... в определенной мере.

Уничтожение Лозини повлечет за собой и уничтожение Альфреда Уэна, его ставленника.

Фаррел сумел даже убедить себя, что, по сравнению с Уэном, он действительно реформатор. Под его, Фаррела, руководством Тэйлор станет чистым и более честным городом.

Лимузин остановился перед главным входом “Карлтон-Шепард”, единственного отеля первого класса в Тэйлоре. Там, на шестом этаже, Фаррел оборудовал свою главную квартиру, занимая полностью весь этаж. Это должно было подчеркнуть большие возможности кандидата.