Грабитель

– Мне кажется, я вас не знаю, – уклончиво сказал Берт.

Внимательно вглядываясь в сумрак коридора, он все ещё не мог избавиться от ожидания выстрелов, которые разнесут двери в щепки.

– Ты меня не узнаешь? Эй, парень, ведь это я, Питер. Ты меня не помнишь? Ну, мы же были корешами. В Риверхеде. Это я, Питер Белл.

Клинг ещё немного приоткрыл двери. Мужчине, стоявшему в коридоре, было лет двадцать семь, не больше. Он был высок и мускулист. На нем была коричневая кожаная куртка и кепка яхтсмена. В полутьме черты лица были плохо различимы, но что-то в них было знакомое, и Берт почувствовал себя глуповато, вспомнив, что у него в руке пистолет. Он распахнул дверь настежь.

– Входи.

Питер Белл вошел в комнату. Теперь и он заметил пистолет и вытаращил глаза.

– Эй, – воскликнул он, – эй, с ума сошел, Берт, что это значит?

Клинг смущенно взглянул на пистолет, а когда узнал стоявшего посреди комнаты человека, почувствовал себя крайне неудобно.

– Ну, я как раз его чистил, – сказал он.

– Теперь ты меня узнал? – спросил Белл, и у Клинга возникло неприятное ощущение, что Белл понял его обман.

– Да, – ответил он. – Как дела, Питер?

– Да так-сяк, жить можно. – Он протянул руку. Клинг её пожал, в то же время внимательно вглядываясь в его лицо. Питера Белла можно было назвать привлекательным человеком, не будь у него такого большого горбатого носа. Но если бы Клинг не узнал ни одну другую черту его лица, он не смог бы ошибиться с этим массивным горбатым отростком, торчавшим между хитрыми карими глазами. Теперь он вспомнил, что Питер Белл был исключительно приятным парнем, только вот нос у него непрерывно рос. Последний раз они виделись лет пятнадцать назад, потом Белл переехал в другую часть Риверхеда. Значит, такой носище он отрастил за эти годы. Клинг вдруг осознал, что упрямо таращится на него, и почувствовал себя совсем неудобно, когда Белл сказал:

– Что ты так уставился на мой клюв? Ничего себе, да? Это не нос, а прямо хобот!

Воспользовавшись неожиданной переменой темы, Клинг убрал пистолет обратно в ящик туалетного столика.

– Думаю, ты гадаешь, зачем я здесь? – продолжал Белл.

Честно говоря, Клинг именно этим и занимался. Он обернулся, закрыв ящик.

– Ну нет. Старые друзья часто… – он умолк, не желая лгать дальше. Питера Белла другом он не считал. Они не виделись пятнадцать лет, но и в детстве, и в юности они как-то не сблизились.

– Я прочел в газетах, что тебя ранили, – заявил Белл. – Ужасно люблю читать. Каждый день покупаю полдюжины – лезет. Что ты на это скажешь? Ручаюсь, ты и не знаешь, что в нашем городе выходит столько газет. Я всегда их читаю от первой до последней страницы. Ничего не упускаю.

Клинг усмехнулся, не зная, что и сказать.

– Ну, вот видишь, – продолжал Белл, – это был просто шок для меня и Молли, когда мы прочли, что тебя ранили. И после этого я вдруг встречаю твою матушку на Форрест-авеню. Она говорит, они оба, она и твой папаша, просто сами не в себе, но этого следовало ожидать.

– Но ведь это всего лишь рана в плечо, – заметил Клинг.

– Только царапина, и все? – осклабился Белл. – Ну, я и решил заехать к тебе, парень.

– Говоришь, Форрест-авеню? Ты что, вернулся в старые места?

– Что? Да нет. Я же таксист. У меня свое такси, лицензия и тому подобное. Обычно я мотаюсь по Айоле, но вызывают меня и в Риверхед, вот я и попал аж на Форрест-авеню и случайно увидел твою мамашу. Вот так.

Клинг снова взглянул на Белла и понял, что на нем не кепка яхтсмена, а форменная фуражка, которую тот носит на работе.

– Я прочитал в газетах, когда героя-полицейского должны выпустить из больницы, – продолжал болтать Белл. – Они привели и твой адрес, и все. Ты ведь со своими стариками не живешь?

– Нет, – сказал Клинг. – Когда я вернулся из Кореи…

– Ну, там я не был, – перебил его Белл. – Прорвана барабанная перепонка. Ну разве не смешно? Но я так думаю, что настоящая причина, почему меня не взяли, – это мой румпель. – Он коснулся носа. – В газетах писали о том, что начальник дал тебе ещё неделю отпуска. – Белл засмеялся. Зубы у него были очень белые и ровные. На подбородке у него была очаровательная ямочка.

“Но нос все портит,” – подумал Клинг.

– Как ты себя чувствуешь в роли звезды? Скоро начнешь выступать в той телепередаче, где отвечают на вопросы про Шекспира.

– Ну… – нерешительно протянул Клинг. У него появилось желание, чтобы Питер Белл ушел. Этого визита он не хотел и уже был сыт им по горло.

– Ну, – продолжал Белл, – я, конечно, должен был к тебе заглянуть.

И после этого в комнате повисла напряженная тишина. Клинг выдавил из себя:

– Выпьем по рюмочке? Или угостить чем-нибудь?

– К рюмке я никогда не прикасаюсь, – заявил Белл.

Опять тишина. Белл потер свой нос.

– Я скажу тебе, зачем я пришел, – наконец сообщил он.

– Ну, так зачем? – подбодрил его Клинг.

– Если честно сказать, я сам колеблюсь, но Молли думает… – Белл помолчал. – Знаешь, я женат.

– Я не знал.

– Да. Ее зовут Молли… Фантастическая женщина. У неё двое детей и ждет третьего.

– Это замечательно, – признал Клинг, и у него появилось неприятное предчувствие.