ГПУ. На службе в ЧК и Коминтерне

Я нарочно, по высказанным выше соображениям, не останавливался подробно на моей военной деятельности. Отмечу только, что таким образом мне пришлось пробыть в рядах Красной армии до июня 1921 года, когда политическое управление штаба армии демобилизовало несколько сот коммунистов и откомандировало их в распоряжение тифлисского комитета коммунистической партии (большевиков). В числе этих демобилизованных находился и я.

Чувствуя большие пробелы в моем образовании (напомню, что я окончил только среднюю школу), я был рад этой демобилизации, мечтая, что таким образом я смогу окончить свое образование. И поэтому, явившись в комитет партии, я просил командировать меня в высшее учебное заведение для продолжения образования.

— Да, учиться — это, конечно, хорошее дело, — подумав, ответил мне некто товарищ Рубен, которому я представился, — но подождите минуточку, — сказал он и вызвал своего помощника.

Вошел помощник, известный в свое время организатор большевистских отрядов во время независимой Грузии некто Амирбеков, с которым Рубен очень долго совещался и, обратившись ко мне, сказал:

— Товарищ, командировать тебя учиться я не могу, ибо нам нужны работники, мы решили послать тебя в ЧК. У тебя есть опыт, стаж нелегальной работы в партии, а ведь там такие товарищи и нужны… Ну вот, иди к товарищу Амирбекову, бери путевку и валяй…

Часть вторая На работе в ЧК

Глава 2

Я перехожу в моих воспоминаниях к моей работе в качестве чекиста. Я открываю мрачную, тяжелую страницу пережитого. Но я не намерен ничего скрывать и с полной откровенностью отдаю себя на суд общества.

Скажу правду. Молодой и неопытный, среднеобразованный, но проникнутый самой горячей верой в великие освободительные идеалы революции, которая, я верил, вынесет нашу Родину на путь яркого счастья на земле, я принял это назначение как нечто почетное. Всероссийская чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией и спекуляцией, о которой наши вожди в унисон пели, как об учреждении высокоидейном, как о том авангарде революции, который мужественно, самоотверженно, стойко и идейно-честно призван стоять на страже великих завоеваний революции, представлялась мне, тогда еще совершенно юному рядовому великой освободительной армии, чем-то хотя и неуклонно суровым, но прекрасным и великим. То жестокое, что она призвана была делать, в моем тогда юном представлении уходило в какую-то туманную даль, и мне рисовались лишь тяжелые, полные опасности обязанности во имя счастья человечества. Обратная, жестокая сторона медали не доходила до моего сознания. Я смотрел на предстоящую мне суровую работу, как смотрит гимназист-мечтатель на войну, рисующий себе предстоящие с его стороны акты высочайшего самопожертвования, в которых он призван принять участие и которые отныне должны стать его священным долгом. И в этом священном долге, я верил, должно было раствориться все до отказа и мое маленькое «я».

И в моих размышлениях, в моем предварительном анализе моей будущей деятельности передо мной ярко и заманчиво выступала моя чисто «жертвенная» роль.

Я привожу эти черты из моей тогдашней психологии не в жалких попытках самооправдания. Нет! Я делаю это вот почему. Большинство, огромное большинство сотрудников ЧК комплектовалось и сейчас комплектуется главным образом из представителей зеленой революционной молодежи. И насколько я успел приглядеться за время моей работы в этом учреждении, большинство этой зеленой молодежи шло туда с такими же представлениями, что и я… И подобно мне, действительность, с которой этой молодежи приходится сталкиваться, в конце концов внушает ей полный отврат. Но немногие могут вырваться из засасывающей их тины, и трудно даже при самом искреннем разочаровании уйти из этого учреждения, ибо все чекисты, пожалуй, даже еще больше, чем «буржуи», окружены паутиной сыска, шпионажа и самой ужасной провокации…

Но возвращаюсь к моим воспоминаниям.

Итак, получив назначение в ЧК Грузии, весь преисполненный гордостью по поводу такого ответственного командирования, я шел к месту новой службы. Я шел со страхом и сомнениями, сумею ли, смогу ли я с честью нести, как мне казалось тогда, «высокое» звание чекиста… Десять лет прошло с той поры, и сейчас так ясно представляется мне картина, как я с трепетом вхожу в кабинет начальника секретно-оперативного управления ЧК Грузии товарища Будницкого (псевдоним). Прочтя внимательно мое командировочное удостоверение, он приветливо обратился ко мне:

— Добро пожаловать к нам, товарищ… Я очень рад вашему назначению ко мне… у вас хорошие партийные отзывы, я уверен, что вы будете нам очень полезны, особенно ввиду того, что вы грузин… Ведь у нас, знаете, несмотря на то, что мы находимся в Грузии, имеется всего околотрех процентовгрузин, остальные все разных национальностей: армяне, евреи и пр. Ну, еще раз добро пожаловать…

Он дал мне тут же заполнить несколько анкет и объявил, что я назначен в агентурный отдел, и направил меня к начальнику его товарищу Домбровскому (псевдоним).