Говорит Черный Лось

Говорили также, что он носит с собой священный камень, похожий на тот, что привиделся ему во сне. Когда ему грозила опасность, камень тяжелел и каким-то образом охранял его. Люди утверждали, что как раз из-за этого камня сам он оставался невредимым, а лошади долго под ним не держались. Не могу точно сказать, может так только казалось людям, однако он и вправду часто менял лошадей взамен павших. Я же думаю - великим его сделала сила видения.

Он порой обращал на меня внимание и, бывало, разговаривал со мной. Несколько раз он присылал за мной глашатая и звал меня в свое типи поесть. Во время этих встреч он слегка поддразнивал меня, а я сидел и молчал, потому что, мне кажется, я немного побаивался его. Нет, я боялся не того, что он обидит меня, просто вдруг нападала робость. Все другие испытывали к нему то же самое, поскольку был он человеком странным; обычно ходил по лагерю, не замечая людей, и всегда молчал. В своем же типи он был весел и разговорчив. Шутил он и тогда, когда выходил на военную тропу с небольшим военным отрядом и старался ободрить людей. В самом же лагере он мало с кем общался, кроме маленьких детей. Все лакота любят петь и танцевать. Он же никогда не танцевал и, кажется, никто не слышал, как он поет. Несмотря на это, все любили его, исполняли все его желания и шли туда, куда он прикажет. В сравнении с другими лакота ростом он был невысок, и на вид щуплый. Лицо его было худощавым, а глаза словно пронизывали то, на что он смотрел. Казалось, он постоянно думал о чем-то. Лично для себя довольствовался малым, не владел табунами лошадей, как подобает вождю. Говорят, когда дичи было мало, и народ начинал голодать, он вообще ничего не ел. Странный был человек. Возможно, он все время жил наполовину в мире своего видения. Это был величайший из людей. Если бы васичу тогда не убили его, может быть, мы бы до сих пор владели Черными Холмами и жили счастливо. И не в битве погиб он. Васичу предательством заманили его к себе и убили. Когда он погиб, ему было только под тридцать.

Однажды, в то самое время, когда мы стояли лагерем на Паудер-Ривер, я пошел навестить его. Но типи его оказалось пустым - наверное, он уехал куда-то, или, может быть, пошел с военным отрядом против кроу, ведь мы находились тогда совсем близко от их владений и должны были все время наблюдать за ними. Некоторое время спустя мне все же довелось увидеть его. Подойдя ко мне, он положил свою руку мне на плечо и повел в свое типи. Я не помню, что он тогда говорил, однако сказал он немного, и на этот раз уже не поддразнивал меня. Может быть, он думал о надвигающихся бедах.

Наша группа пробыла там совсем недолго, вскоре мы разошлись и стали лагерями в разных местах, так чтобы и пони было достаточно пищи. Бешенный Конь со своими людьми остался на Паудер-Ривер, а мы переселились на реку Язык. Здесь построили загон для лошадей и все время держали их там. Предосторожность эта не была и излишней: соседи кроу слыли искусными конокрадами. Женщины днем рубили тополя, сдирали с них кору и клали ее на ночь лошадям и они быстро становились сытыми, упитанными.

У входа в загон стояло сторожевое типи. Однажды ночью там ночевал Вороний Нос со своей женой. В типи была прорезана дыра для наблюдения. Посторожив какое-то время, Вороний Нос почувствовал, что очень хочет спать. Он разбудил жену и попросил ее понаблюдать, пока он немного отдохнет. Не успел он заснуть, как жена увидела, как что-то темное медленно передвигается по снегу. Она разбудила мужа и прошептала: "Старик, вставай, мне кажется, кого-то вижу". Вороний Нос встал, выглянул и увидел человека, который осторожно передвигался по загону, выбирая при свете звезд самую лучшую лошадь. Вороний Нос наказал жене последить за врагом через дыру и дать ему знать, когда человек будет выходить с лошадью. А сам он залег, просунув ствол ружья через вход наружу. Вскоре они услышали, как отодвинули засов загона. Жена тихонько коснулась плеча мужа. Вороний Нос высунул голову и увидел человека: тот готовился вскочить на лошадь и ускакать. Его ясно было видно на фоне неба, и Вороний Нос сразу застрелил его. Выстрел разбудил весь лагерь - со всех сторон с ружьями и жезлами для подвигов сбегались люди. Желтая Рубаха первым коснулся убитого врага [Первым коснулся врага - у индейцев степей самым почетным подвигом считалось не убить врага и не снять скальп, а прикоснуться к вооруженному врагу, особенно в бою, специальной тростью или жезлом, изогнутым на конце, т. е. "жезлом для подвигов".], за ним многие другие. По обычаю тот, кто убил врага, не должен был касаться его, поскольку он уже совершил свой подвиг. Когда я подошел посмотреть, около убитого кроу лежала целая куча жезлов. Женщины разрубили мертвое тело топорами и разбросали его части. Это было ужасное зрелище. Потом прямо там, где лежал поверженный кроу, люди разожгли костер и начали плясать танец победы. Мужчины, женщины и дети танцевали прямо среди ночи. Все пели песни, в которых славили Вороньего Носа и Желтую Рубаху.