Говорящий Бог

Он насчитал три сотни, двадцать две пятидесятых, одиннадцать двадцатых и сорок одну десятку. С учетом того, что у него было в бумажнике, получилось 2033 доллара. Он хотел бы посмотреть, что он может сделать с этим с Толстяком в доме престарелых. Ему не нравилось возвращаться туда в таком виде. Он чертовски уверен, что это было не так, как он планировал, и что он планировал что-то в этом отношении. Обычно он был бы достаточно умен, чтобы не сделать из человека врага, когда вам придется попросить его об одолжении. Может быть, сочетание оплаты ему и запугивания подействует на какое-то время. Пока он не сможет что-нибудь сделать. Он сможет устроить нападение в Национальном аэропорту. В мужской комнате. Лезвие, а затем снимите бумажник. Люди, летящие в самолетах, всегда везут деньги. Было бы рискованно. Но он не видел выбора. Он попробовал бы это, а затем поработал бы с туристами вокруг Капитолия. Это тоже было рискованно. На самом деле, оба места его пугали. Но он принял решение. Он что-нибудь наладит с Толстяком, чтобы купить немного времени, а затем начни собирать достаточно, чтобы доставить маму в безопасное и приличное место.

Толстяка не было.

«Он пошел за чем-то. Я думаю, он сказал, что спускался к Seven-Eleven», - сказала ему администратор. «Почему бы тебе просто не вернуться позже в тот же день? Или, может быть, вам лучше сначала позвонить. "Она смотрела на маленький мешочек, который нес Флек, и выглядела подозрительно, как будто это был какой-то наркотик. На самом деле это была красная лакрица. Маме нравился это, и Флек всегда приносил ей запас. Секретарша была своего рода латиноамериканкой, вероятно, пуэрториканкой, предположил Флек. И она выглядела нервной, а также подозрительной, когда разговаривала с ним. Это заставило Флека нервничать. Может, она позвонит в полицию. Может, она что-то слышала, когда он был здесь, когда он сказал Толстяку, что убьет его, если он не будет держаться за маму, пока не найдет ей другое место. Но он не видел ее в тот день и говорил тихо, когда объяснял вещи толстому ублюдку. Может, она где-то где-то слушала. Может быть, она не была. Он ничего не мог с этим поделать. У него не оставалось никаких вариантов.

«Я просто пойду туда в гостиную и проведу маму, пока он не вернется», - сказал Флек.

«О, ее больше нет», - сказала секретарша, - «Она все время ругается с другими дамами. И она снова причинила боль бедной старой миссис Эндикотт. Вывернула ей руку ".

Флек не хотел больше слышать подобные разговоры. Он поспешил по коридору в комнату мамы.

Мама сидела в своем инвалидном кресле, глядя на маленький телевизор, который Флек купил для нее, и смотрела какую-то мыльную оперу, которую Флек подумал, возможно, «Молодые и беспокойные». Они привязали ее к стулу, как и всех стариков, и Флека тронуло, увидев ее такой. Теперь она была так беспомощна. Мама никогда не была беспомощной до тех пор, пока у нее не случились эти удары. Мама всегда была главной до этого. Это расстраивало Флека, когда он приходил к ней. Это наполняло его какой-то мрачной печалью и желанием,

чтобы он мог уйти достаточно далеко вперед, чтобы позволить себе где-нибудь место и позаботиться о ней сам. И он всегда начинал снова думать, как ему это сделать. Но выхода просто не было. Как и мама, он должен был быть с ней все время. Он не мог просто уйти и оставить ее связанной в этом стуле. И это не оставило бы ему никакого способа зарабатывать на жизнь для нее.

Мама взглянула на него, когда он вошел в дверь. Затем она посмотрела на свою телепрограмму. Она ничего не сказала.

«Привет, - сказал Флек. "Как самочувствие сегодня?"

Мама не подняла глаз.

«Я принес тебе лакрицу, мама», - сказал Флек. Он протянул мешок.

«Положи ее туда на кровать», - сказала мама. Иногда мама говорила нормально, но иногда ей требовалось время, чтобы сформировать слова - дело противостояния неукротимой воли непокорной, поврежденной инсультом нервной системы. Флек ждал, вспоминая. Он вспомнил, как мама говорила. Он вспомнил, какой была мама. Тогда она расправилась бы с Толстяком.

"У тебя сегодня все хорошо, мама?" он спросил. "Что-нибудь я могу сделать для вас?"

Мама все еще не смотрела на него. Она смотрела на съемочную площадку, где женщина кричала на хорошо одетого мужчину в плохо притворном гневе. «Да, - наконец сказала мама. - Люди продолжают приходить и беспокоить меня. "

«Думаю, я мог бы положить этому конец», - сказал Флек.

Мама повернулась и посмотрела на него совершенно без выражения в глазах. Ему пришло в голову, что, возможно, она имела в виду его. Он изучал ее, гадая, узнала ли она его. Если да, то не было никаких признаков этого. В последние годы она делала это редко. Что ж, он все равно останется и навещает. Просто составь ей компанию. Всю свою жизнь, сколько Флек помнил свое детство, у мамы было очень мало этого.

"Эта девушка в красивом платье, - сказал Флек. - Я имею в виду ту, что по телевизору".