Говарды и Перегрины

– Если мне запрещено касаться твоего тела, позволь хотя бы насладиться его созерцанием.

Зарид почувствовала, как заливается краской смущения, потом вся затрепетала, вся, до кончиков пальцев ног.

– Почему запрещено касаться? – спросила она, и в этих словах прозвучал скрытый призыв.

– Если у нашего брака нет будущего, если я собираюсь просить короля о его расторжении, то, я полагаю, мой долг оставить тебя девственницей. Когда ты вторично выйдешь замуж, твой супруг будет очень доволен тем, что ты сохранила невинность.

– Да, – сказала Зарид, – конечно. – Ее дыхание было прерывистым, в висках стучало, потому что его рука в это время ласкала ее полуобнаженную грудь.

– Надеюсь, он будет опытным в делах любви.

– Кто?

– Твой будущий муж. Человек, который получит право стать отцом твоих детей. Который получит право наслаждаться твоим восхитительным телом.

– Да нет во мне ничего восхитительного. Ты меня просто дразнишь. И потом, ты сам говорил, что ума у меня маловато.

– А говорил ли я тебе когда-нибудь, что ты самая соблазнительная женщина из всех, которых мне когда-либо приходилось встречать?

– Нет, не говорил, – промурлыкала она. Его пальцы скользнули глубже за вырез платья.

– И н-насколько же я с-соблазнительна? – Ее глаза были закрыты, она вдыхала запах его крепкого мускулистого тела и ощущала его жар так близко от себя.

– Ты – сама невинность. Большинству женщин известно в мельчайших деталях, что происходит между мужчиной и женщиной, когда они проводят ночи вместе. Но ты, ты так неиспорчена и чиста, как первый снег. Но довольно восприимчива. Умелый мужчина научит тебя всему, чему захочет.

Зарид встрепенулась и начала вырываться из его объятий.

– Я прекрасно знаю, откуда берутся дети, – возмущенно заявила она. – И вовсе я не неискушенная деревенская простушка. Я могу не быть такой же красоткой семи пядей во лбу, как леди Энн, но в отношениях между мужчинами и женщинами и я кое-что смыслю.

Тирль раздраженно хмыкнул.

– Ты знаешь только о самом акте, но не о том, что ему предшествует.

– Предшествует?

Он провел рукой по ее округлому плечу.

– Одно дело – простое спаривание, как у животных, с целью произвести потомство, и совсем другое – занятия любовью. Между ними лежит огромная пропасть.

Она все еще сердилась на него за то, что он недооценил ее познания, но открыто этого не высказывала.

– В таком случае ты должен показать мне эту разницу, если хочешь, чтобы я с тобой согласилась. Тирль коротко хохотнул.

– Ах, мой маленький бесенок, я бы охотно выполнил твое требование, не удерживай меня от этого здравый смысл. Ну, довольно об этом. Нам уже давно пора к столу.

Он отпустил ее и подвинулся на край кровати, собираясь встать, но Зарид схватила его за плечи.

– А леди Энн ты тоже отказался объяснить эти различия? Или нет? А она должна была оказаться достаточно сообразительной, чтобы уловить все тонкости.

Он посмотрел на нее через плечо.

– Я думаю, леди Энн сама кого хочешь может просветить на этот счет. Если твой брат будет не на высоте в брачную ночь, она, вне всякого сомнения, постарается наставить его на путь истинный, а если не выйдет, найдет понимание и утешение на стороне.

Зарид отпустила его и откинулась на подушки, скрестив руки на груди.

– Я не стану так поступать. Когда у меня будет настоящий муж, только он будет делить со мной постель. Но если он не доставит мне удовольствия, я так прямо ему и скажу.

Тирль усмехнулся.

– А если он не захочет слушать твоих жалоб? Найдешь ему замену? Заведешь любовников?

– Ну, я не… – Ее глаза расширились. – Ты, что, считаешь, что у леди Энн были любовники? Сиверну это придется не по душе.

– Твой сорвиголова братец вполне способен убить ее, если окажется, что она не девственница. И Хью Маршалл наверняка одобрит этот поступок.

Зарид уже совсем запуталась. Если Энн Маршалл девственница, то откуда столько знает о постельных делах? Зарид почувствовала себя обиженной. Ее братья всегда обращались с ней как с ребенком, и этот Говард туда же.

Она тряхнула головой и начала слезать с кровати. Ей больше не хотелось попадать впросак, задавая еще какие-нибудь вопросы.

– Зарид, – прошептал Тирль потянув ее на себя. Она стала вырываться. Ее просто бесило то, как свысока он разговаривал с ней и как пренебрежительно отзывался обо всех женщинах. Он слишком много о себе возомнил.

Тирль придавил ее к кровати, но руки у нее были свободны, и она принялась колотить его по спине и плечам.

– Отпусти меня! – требовала она. – Ты мне противен. Мне ненавистно даже твое присутствие рядом со мной.

Он сжал руками ее голову, чтобы удержать в нужном положении, и приник к ее губам. Поначалу она держала их плотно сомкнутыми, сопротивляясь поцелую, – но потом волна новых, необыкновенно приятных ощущений полностью захлестнула ее, – и губы сами собой приоткрылись. Тирль слегка прикусил ее нижнюю губу, потом кончиком языка нежно обвел ее контуры. Потом он целовал ее глаза, ее щеки.