Готы

«Песнь о моем Сиде» – древнейший испанский героический эпос, уходящий своими корнями в эпоху последних вестготов, содержит больше арабских, чем германских, элементов. Хотя к моменту его создания готские героические песни далеко еще не отзвучали, а прозаические пересказы исторических средневековых романсеро Хинесом Пересом де Ита – одним из основоположников жанра исторического романа в Европе – и «Рукопись, найденная в Сарагоссе» графа Яна Потоцкого кажутся нам, людям XXI г., гораздо ближе, чем глубокомысленные полемические произведения Исидора Севильского со всеми их тонкостями и ухищрениями. И все-таки было бы несправедливо и неверно напрочь забывать вестготскую Испанию, рассматривать вестготов лишь как преходящий, эфемерный эпизод в долгой истории Испании и делать вид, будто вестготы – лишь одна из многочисленных приправ к и без того уже излишне пряной и острой «олье подриде»[581] Иберийского полуострова. Ну, разве что чуть-чуть тяжеловеснее цыган; чуть-чуть грубее иудеев; чуть-чуть попроще мусульманских авторов любовно-поэтических шедевров Абу Мухаммада Али ибн Ахмада аль-Андалуси, или, сокращенно, ибн Хазма – творца «Ожерелья голубки»; чуть менее душеполезнее премудростей рабби Моше бен Маймона из Кордовы, Рамбама, «орла синагоги», известного в Европе как Маймонид. Хотя, вследствие латинского языка и христианского содержания испанской литературы вестготского периода в ней крайне сложно выделить собственно вестготский субстрат, в ней чувствуется одно. Неустанное стремление к самоутверждению, характерное для времени и для субъектов Великого переселения народов, все-таки еще не умерло и не погибло вместе с царем Родерихом и его дружинниками на поле сражения при Гвадалете.

Битва завершилась для вестготов полной катастрофой вне зависимости от того, где именно она произошла – на Гвадалете, к югу от Аркоса, на Гвадарранке близ Геракловых столпов, или в устье реки Саладо близ Хереса де ла Фронтера; длилась ли она восемь, семь, пять дней или всего лишь день. Но в то же время она была не только поражением, но и последним, в высшей степени впечатляющим, внушительным самоутверждением и – в то же время – зримой манифестацией готской сущности, которой даже победоносные арабы сочли необходимым засвидетельствовать свое искреннее уважение. Сыновья Родериха получили от новых мусульманских хозяев Испании богатые земельные пожалования и возможность беспрепятственно жить – пусть не по-царски, но вполне по-княжески. В отличие от православных «ромеев» августа Юстиниана I в Италии, мавры-мусульмане не вели в Испании против готов войну на уничтожение. Христианские жители городов, покоренных маврами, не были обращены в рабов. Страна не была разграблена подчистую и даже вроде бы не подверглась большей эксплуатации, чем при вестготах. Хотя граница расширившегося Халифата с сохранившимися на Севере Испании христианскими государствами (на последних клочках вестготской земли еще какое-то время и кое-как держались объявившие себя царями Агила II и Ардо – последний, по мнению Дитриха Клауде, правил в Септимании) оставалась чем-то вроде военного кордона, союзы между ними на протяжении последующих столетий нередко заключались вне зависимости от религиозной принадлежности высоких договаривающихся сторон.

Но самое главное заключалось в другом. Часть Пиренейского полуострова так и не покорилась его новым хозяевам. Переселившиеся туда готы, принятые остатками свевов, живших там издавна, в союзе с автохтонным кельтиберским населением сплотились в новую общность, исполненную веры в царей своих мелких государственных образований и в выполнимость возложенной на них самим Провидением высокой миссии освободить когда-нибудь Испанию от мавров.

Пока арабы и берберы преодолевали Пиренеи, завоевывали остатки готских владений в Септимании, совершали все более глубокие и опустошительные рейды в земли франков (пока не были разбиты франкским майордомом Карлом Мартеллом под Трикассием и Пиктавией), христиане северной и северо-западной Испании упорно отстаивали – как бы в тени упомянутых выше масштабных военных событий – свои крохотные владения. Их сердцем была Галисия, древняя Галиция – страна паломников со всей Европы, стремящихся сотворить достойный плод покаяния за совершенные грехи там, где упокоены мощи святого апостола Иакова, ставшего небесным заступников Испании – в Сантьяго де Компостела.

Но для того, чтобы паломники могли идти на поклонение ко гробу святого апостола Божия, в ставшую уже на три четверти мавританской Испанию, готам было необходимо во что бы то ни стало удержать в своих руках узкую полоску земли на севере страны, сражаться за Испанию так, как они сражались за Италию у подножия Везувия при Тейе. И точно так же, как никто не знал, откуда, из какого ниоткуда взялся Тейя, теперь никто не знал, откуда, из какого ниоткуда взялся воитель Пелагий, возглавивший последних вестготов, как Тейя когда-то – последних остготов.