Готы

Говорят, студентам медикам особенно трудно разбираться в многочисленных крупных и мелких костях и косточках человеческого черепа. Не менее сложно историкам разбираться в хитросплетениях истории западноготских царей со всеми их сыновьями, супругами, соправителями и соперниками. Православно-кафолические, арианские и втайне симпатизирующие язычникам авторы писали о них. внося в вопрос еще большую путаницу, в зависимости от своих симпатий и антипатий, фальсифицируя, обрабатывая и перетолковывая, и, в довершение ко всему, выдумывая обращения из ложной веры в истинную, которых в действительности не было. Если бы автор настоящей книги взялся все это пересказывать в подробностях, то ему бы очень скоро не пришлось считать овец, чтобы уснуть. Ибо поведение героев раннего испанского Средневековья, действующих по одному и тому же, одинаково ужасному сценарию: религиозные споры – братоубийство – отцеубийство – сыноубийство – покушения – захват власти насильственным путем – с почти удручающим однообразием приводило к одному и тому же, одинаково ужасному, результату – сну разума, порождающему кошмары, или чудовищ (памятуя о знаменитой гравюре из цикла «Капричос» гениального испанского художника Франсиско Гойи)…

Судя по всему, прежних готских традиций господства и подчинения уже было недостаточно для регулирования порядка престолонаследия. Из числа царей вестготов, правивших территорией от Толосы до Толета, два – Теодорид II и Еврих, или Эйрих, – захватили престол силой. Другие – Атаульф, Аларих II и Амаларих-Амальрих – пришли к власти благодаря своим родственным связям с прежними властителями. Большинство же вестготских царей были избраны решением так называемых «великих царств», т. е. из среды представителей знатных родов и самых богатых. Наиболее дельных и энергичных из них поднимали на щите, как римских императоров. Так стали царями Валья и Теодорих I – властитель вестготов, героически павший в «битве народов» с гуннами на Каталаунских полях, да и сын Теодориха – Торисму(н)д (годы правления: 451–453), провозглашенный вестготами преемником павшего отца прямо на поле сражения.

Некоторые авторы считают, что арианство вестготов на рубеже IV–V вв. еще не играло особой роли во внешне– и внутриполитических отношениях. Мало того, иные из них находят аргументы в пользу утверждения, что принятие вест– и остготами этой формы христианской веры произошло достаточно случайно. С их точки зрения, различия между православием и арианством в то время были якобы еще не слишком-то большими. Достаточно вспомнить, по мнению сторонников данной версии, хотя бы весьма терпимое отношение Алариха к православным святыням взятого им Ветхого Рима. Оставим данные утверждения на совести авторов (хотя, думается, мало кто из серьезных религиоведов с ними сегодня согласится). Но, так или иначе, по мере консолидации православного мира, укрепления его догматической, теоретической и вероучительной базы на великих церковных соборах восточного Средиземноморья, и после обретения православной церковью сильного союзника в лице франков на Западе, связанные с религиозными различиями политические проблемы стали все больше обостряться.

С учетом растущего военного могущества франкских племен, утвердившихся, опираясь на союз с кафолической церковью, в столь богатых землях, как Галлия и соседние с ней территории, готы от Равенны до Толосы и Толета не раз пытались во что бы то ни стало улучшить отношения с франками путем установления родственных связей с франкскими знатными родами. Естественно, получая оттуда в качестве невест для своих арианских царевичей и княжичей правоверных православных царевен и княжон. Дело, как водится, не обходилось без конфликтов на религиозной почве. Скажем, царь вестготов Амаларих (Амальрих), убежденный арианин, смертным боем бил свою жену – благочестивую православную франкскую царевну Клотильду, пока та, так и не обратившись в арианство, не решилась с верным человеком переслать своим братьям пропитанный ее кровью платок как свидетельство страданий, переносимых ею ради веры. Видно, Амальрих в пылу арианского рвения забыл о мудрой заповеди святого апостола Павла во Втором послании к коринфянам «не давать повода ищущим повода». Разгневанный брат Клотильды, царь франков Хильдеберт, или Гильдеберт (возможно, ждавший подходящего момента и повода), собрав большое войско, подступил к Нарбону и наголову разбил вестготов. Спасаясь бегством, Амаларих – (видно, очень уж «жаба душила»!) – ненадолго заскочил в Нарбон, чтобы прихватить кое-что из сокровищ, и был убит ударом франкского копья. Это – по одной версии. А по другой: «Разбитый Хильдебертом, королем франков, в битве у Нарбона, Амальрих в страхе бежал в Барселону. Презираемый всеми, он был зарезан собственными людьми и умер» (Исидор Севильский).