Готтленд

Какое-то время назад Батя заказал у лондонского графолога Роберта Саудека анализ почерка ближайших коллег. Полученные заключения держит под ключом, чтобы жертвы ничего не узнали. Их обнаружит в архивах Эгон Эрвин Киш (в 1948 году он начнет писать репортаж «Обувная фабрика», но, написав первую страницу, умрет от сердечного приступа). Графологический анализ под номером десять — Яна Антонина — смахивает на объявление о розыске преступника.

1. Порядочность: не уверен. Если этот человек — ваш сотрудник, то, хотя и не хочется его подозревать на основании предоставленного мне образца почерка, должен сказать, что я никогда бы его вам не рекомендовал.

2. Инициативность: нацелен на быстрый успех, инициативность носит агрессивный характер. Имеет некоторую склонность к шантажу.

3. Открытость: на первый взгляд искренен, поскольку часто вступает с окружающими в конфликт. Тем не менее лицемер.

4. Заключение: абсолютно ни на что не способен.

5. Возможности развития: если бы вы предоставили ему свободу, развился бы скорее в отрицательную сторону.

(Эту свободу Яну А. Бате судьба дарует через полгода. Он ужаснет людей еще больше, чем его брат.)

Тем временем Томаш Батя приступает к устройству в лесу кладбища.

Апрель 1932 года. Открытие

«Мы привыкли смотреть на кладбище как на место, куда приходят скорбеть. А ведь кладбище, как и все на свете, призвано служить жизни. И поэтому выглядеть должно так, чтобы никого не отпугивать, чтобы живые могли ощущать здесь спокойствие и радость. Ходили бы сюда как в парк. Развлечься, поиграть и помянуть усопших добрым словом», — с такими словами Томаш Батя открывает Лесное кладбище в Злине.

(Ему вряд ли приходит в голову, что он упокоится на нем первым.)

12 июля 1932 года, утро. Туман

Когда в 4.00 Томаш приезжает на свой частный аэродром в Отроковице, в воздухе висит густой туман. Батя настаивает на полете. Пилот просит подождать. «Я не любитель проволочек», — отвечает ему пятидесятисемилетний Батя.

Они взлетают, и через семь минут на скорости сто сорок пять километров в час «Юнкере» D1608 врезается в фабричную трубу. Самолет распадается на три части, и в сердце Томаша Бати вонзается сломанное ребро.

«Приказы Бати были святы. Только он один стоял выше них. Однажды он отдал приказ самому себе, отчего и умер», — напишет Киш.

Полчаса спустя. Шеф

Когда тридцатисемилетнего Яна Батю уведомляют о катастрофе, тот снимает телефонную трубку и звонит директору фабрики. «На проводе шеф», — представляется он. Не моргнув глазом он присваивает себе титул брата, что окружению кажется кощунством. Говорят, что известие о смерти Томаша Ян принял как знак свыше и потому вообразил себя самым важным человеком в мире.

13 июля 1932 года. Конверт

В окружном суде в Злине вскрывают конверт с последней волей Томаша Бати. Присутствуют директора фирмы, жена, сын и брат. Восемнадцатилетний Томик получает от отца наличные, Мария Батева — наличные и недвижимость. На втором конверте, датированном прошлым годом, написано: «Яну А. Бате». В письме Томаш сообщает, что все акции фирмы АО «Батя Злин» он продал Яну.

Ян стоит разинув рот и не может поверить, что уже год как является владельцем Злина и всех зарубежных филиалов! (Директор фабрики, один из немногих посвященных в этот замысел, спрашивал Батю о причине столь неординарного решения. «Даже самый большой мерзавец в семье крадет меньше, чем самый честный чужой», — якобы ответил шеф.)

Согласно последней воле Томаша, Ян должен управлять фабриками в Чехии и за границей. На некоторое время он теряет дар речи, но потом приходит в себя и на всякий случай дописывает к заявлению покойного, что год назад купил все «по устной договоренности». Устная договоренность по закону освобождала от уплаты налога, так что все в целом выглядело вполне правдоподобно — неудивительно, что ни в одном ведомстве не было официального упоминания о сделке.

С 1932 года. Новая эра

Два посланца Бати летят в Северную Африку, чтобы изучить возможности поставок туда обуви, и присылают в Злин две телеграммы совершенно противоположного содержания. Один пишет: «Здесь никто не носит обувь. Никакой возможности сбыта. Возвращаюсь домой».

Другой телеграфирует: «Все ходят босиком. Огромные возможности сбыта, присылайте обувь как можно быстрее».

Обувь Бати завоевывает мир, а фирма обрастает своей мифологией.

С наступлением новой эры постоянно оперируют данными статистики: при Томаше 24 фабрики, при Яне — 120; при Томаше 1045 магазинов, при Яне — 5810; при Томаше 16 560 сотрудников, при Яне — 105 700.

Год 1933. Козел…

Продолжается мировой кризис тридцатых. Фирма — превосходный козел отпущения.