— Да, да, — подтвердила она, — во мне тоже полным полно ментальных блоков и закладок, которым я не смогу противиться. У меня так же скрыта часть воспоминаний, а ещё заблокированы почти все навыки, вся моя сила и доступ до моего истинного источника энергии. Я отрезана от этого мира, ведь только так я могу перемещаться и не привлекать внимание других высших. Не вызывать энергетическую рябь в инфополе планеты. И только так можно было поместить всю мою сущность внутрь твоей души и отправить сюда. Окно призыва слишком маленькое, кто-то потратил немало сил, чтобы повесить такие ограничения. Теперь, если какой-то бог решит по неким причинам покинуть Картенон, то его ожидает весьма неприятный сюрприз — он просто не сможет вернуться обратно. И чем дольше он окажется отрезан от родного мира, тем слабее будет становиться. Пресветлый и так пробыл в пустоте между мирами слишком долго, но для него это не смерть, это угасание сроком в целую вечность. Ушёл набрать новых душ в других мирах, дать кому-то второй шанс, а в итоге попался в чью-то искусно составленную ловушку. Мы ведь с ним специально выбирали ослабленные и аномальные души, которые сами бы долго не могли прожить в своих мирах, не смогли пойти на новое перерождение. Они бы там просто угасли, — она развела руки в стороны и сделала драматическую паузу. — Столько сил и энергии было потрачено, и всё впустую. Каждую душу нужно было перестроить, пересобрать, приспособить для Картенона. Ты же помнить ту всепожирающею тьму? Помнишь, помнишь. Такое точно не забыть, — хмыкнула она. — Это и есть процесс перестройки перед призывом — одна из моих способностей. Я потому и могу сейчас снабжать тебя новыми знаниями, отрывая части души убитых, очищая их и сохраняя только чистые фрагментированные воспоминания.
Она опустила руки и повернулась чтобы посмотреть на бурю. Вид у неё был расстроенный, да и по голосу понятно, насколько события оказались трагичными. Видимо, собравшись с мыслями, если такое вообще можно говорить о подобной сущности как Индра, она продолжила: