— Они неразрушимые, — хмыкнул орк и бросил в мою сторону филактерию, которую я инстинктивно поймал.
— Этого не может быть, я ведь разрушил другие филактерии!
— Ой, — Рогдар закатил глаза, — мне-то врать не надо, а? Созданное высшими сущностями может быть разрушено только энергией их уровня. Я скорей поверю, что на тебя Ар-Элайниэль залезла, перепутав с дружком, уж больно ты на него «похожий», чем в то, что ты смог разрушить эти камушки…
Что орк говорил, я уже не слушал. Высшие сущности? Да гори оно всё синим пламенем!
Я положил лук рядом, чтобы тут же выхватить кинжал и, напитав его Ки, ударить по филактерии.
Увы, мимолётный порыв не привёл к ожидаемым результатам. Я на миг понадеялся, что Система не успеет перехватить контроль, но ошибся. Стоило лишь кинжалу приблизиться к треклятому булыжнику, как свечение пропало — навык деактивировался сам собой. Лезвие ударило по филактерии не оставив на ней даже царапины.
— Что случилось? — услышал я удивлённый голос Рогдара.
— То, чего я и опасался. Мне просто не дали это сделать, — вяло ответил я. Испытывая разочарование, убрав кинжал, уставился на камень в своих руках. — Но есть ещё способ, — я посмотрел в глаза орку, — тебе нужно убить меня. Всего лишь ещё пять раз, и всё закончится.
— Я же уже сказал, — в его голосе послышалось раздражение. — Во-первых, твоя филактерия почти максимальной прочности, а это где-то больше полусотни перерождений. Во-вторых, я просто не могу такое сделать, ведь мой Покровитель не для этого вернул меня.
Я начал перебирать в голове варианты: сброситься со скалы, дождаться возвращения баладуров, утопиться в каком-нибудь водоёме…
Внезапно надпись над филактерией, которую я всё это время рассматривал, держа в руке, дрогнула и изменилась.
— Что-о?! — воскликнул я, не сдержав собственного удивления.
И тут я рассмеялся. Как же я глуп и наивен! До сих пор надеюсь хоть на что-то повлиять. Как же это иронично и бессмысленно. Марионетка пытается переиграть кукловода — разве это не смешно?
— Что с тобой?
Орк смотрел на меня как на какого-то психа, что только подстегнуло мой нервный приступ.
— Разве не забавно? — попытался я ответить сквозь смех. — Я ведь принял тебя за галлюцинацию. И сразу понял, что мёртвые эльфы были галлюцинациями, сам ведь убил их. А вот то, что и собственные смерти могут быть ненастоящими, не подумал. И ведь ты прав, здесь на самом деле больше полусотни прочности.
Внезапно меня осенило, я перестал смеяться и, нахмурившись, посмотрел на Рогдара.
— Позови его, — потребовал я.
— Кого? — не понял орк.
— Своего Покровителя, естественно. Ты же сам сказал, что только высшие сущности могут разрушить филактерию, мне же моего звать без толку, он далеко отсюда, очень далеко, как я понял…
Краснокожий снова покачал головой и посмотрел на меня как на неразумное дитя. Или глупого сумасшедшего. По всему видно было, что он испытывает не агрессию, а какую-то жалость к убогому мне и разочарование, что такой как я смог его убить уже несколько раз.
— Это