Готамерон. Том II. Право на сталь

– Стой, стой! В Магории так не принято. Нельзя просто приплыть в город и начать совать нос во все щели. Сперва найдем постоялый двор и узнаем обстановку на острове. Потом сходим в казармы и получим у капитана разрешение покинуть город. В противном случае, без пропуска, нас не пустят обратно. Еще нам понадобятся теплые вещи, факелы и припасы.

Дункай издал низкий гортанный хрип, больше напоминавший сопение мирквихтта, и закрыл глаза.

– Хорошо. Твой дом – твои правила. Я только хочу поскорее с этим покончить. Мы и так потеряли полтора года, дожидаясь, пока снимут эту чертову блокаду.

Ингмар хотел добавить, что Миркхолд не его дом, но в ответ только кивнул. Он, как никто другой, понимал Дункая, потратившего почти четыре года на поиски убийц своего отца, вот только ему самому пришлось провести в подобных поисках без малого четырнадцать лет.

– Возможно, когда-нибудь я напишу поэму. Пусть все в пустыне узнают, как Амин Асан и Сарит Гаан настигли поганого базельера, посмевшего поднять руку на доброго человека.

«Он снова это сделал», – подумал Ингмар. Теперь использовал его боевое имя, которое ему дала толпа. Жители песков называли его «Добрым львом», за то, что в боях он ни разу не пролил больше крови, чем того требовал поединок.

В начале странствий Ингмар пять лет скитался по пескам, подрабатывая погонщиком верблюдов и разносчиком воды, пока нищета не вынудила его взяться за меч в провинциальном городке Айринпур. Одержав несколько крупных побед в бойцовых ямах, он понял, что сможет путешествовать иначе. Так путь славы привел его в столицу пустынного владычества, где он и получил свое необычное прозвище. Люди на трибунах воспевали его благородство, не подозревая, что в схватках «доброго» гладиатора сдерживало не милосердие, а кодекс чести рыцаря. Кожа его уже в те годы напоминала прокопченный сандал. Волшебные болы он прятал в подкладке походного мешка. Меч и доспехи остались в Холдварге. Посему на аренах Сурана сражался безродный воин, а не сын лорда Колвина из Колтерхилла.

– «Амин Асан» и «Инвар» должны остаться в Суране, – поправил Ингмар. – На Миркхолд приплыл Ингмар Безконечный. Каким бы смешным оно не казалось, но такое у меня прозвище в Магории.

– Не понимаю, почему. Разве не желание говорить людям правду подвигло тебя назваться «лишенным конца»? Негоже великому воину чуждаться боевого имени. Ты заслужил его, и должен носить с гордостью. Неужели для тебя так важно, что о нас подумает чернь?

– Мне все равно, что подумают люди, но я, как и ты, хочу быстрее закончить дела в этой дыре и вернуться в Суран. Если мы переоденемся, возьмем магорские имена и назовемся торговцами, с нами будут охотнее делиться информацией.

Дункай вновь издал низкий хрип.

– Ниргал милосердный! И как меня будут звать? Кевин? Патрик? Бургмайер? По-твоему, Сарит Гаан должен распустить косы, нацепить нищенские лохмотья и вспомнить уроки магорского языка? Хочешь, чтобы я жил на этом острове как трус или шпион?

Алмер развернулся и быстрым шагом направился к лестнице. Ингмар же посмотрел на море, вновь пустившись по волнам памяти, и оставался там до тех пор, пока не услышал за спиной скрип досок.

Сначала ему показалось, что вернулся Дункай, но вместо товарища к нему подошел статный воин в дорогих одеждах. На плечах аристократа висела тяжелая мантия с высоким воротником, обшитым мехом пустынной лисицы. Рукоять кривого меча у пояса усыпана рубинами. Голову покрывал перламутровый тюрбан, из-под которого за спину ниспадали три черные косы.

– Да упадет на тебя тень Ниппура, первый визор Сомбра, – произнес Ингмар, склонив голову пред главным советником Колмара.

Вельможа улыбнулся, небрежным взмахом руки освободив его от формальностей. Вел он себя, как и подобает придворному, чинно, но без дворцовых замашек, присущих аристократам.

Называть Сомбру визором Ингмару было непривычно. У него это слово всегда отождествлялось с элементом брони. Странный титул был введен Колмаром еще до Восьмой войны Золотого рога, когда конница Сурана использовала тяжелые конические шлемы с прорезями. В пустыне его носили члены верховного совета, выше которых стоял лишь сам владыка. Визоров было не больше десяти, и половина из них всегда оставалась при дворе Колмара.

– Никогда не проси алмера дважды, – после короткого молчания заговорил первый визор. – Тебе известна такая поговорка, Амин Асан?

Ингмар кивнул. На самом деле древняя поговорка гласила: «Не ступай в пустыню дважды». В народ она ушла стараниями магорцев, после того как поверженные короли Нортаны и Мертаны бежали в Асматур, ко двору владыки Моргала, и второй раз попросили его о помощи. Алмер пообещал им армию, но сперва предложил отобедать с его друзьями. Короли согласились и последовали за ним в зверинец, где были скормлены львам.

– Не волнуй Дункая без повода, – мягко пояснил Сомбра. – Он всегда был горд, и не уступит даже другу. Не зря ведь его прозвали Сарит Гаан.

– Я знаю. На магорском языке это означает «Каменный гребень».