Государство будущего

Ноам Хомский Государство будущего

Noam Chomsky

Government in the future

Open Media Series

SEVEN STORIES PRESS

New York

Перевод Алекс Керви

Редактор Роза Пискотина

Руководитель проекта И. Серёгина

Корректор О. Ильинская

Компьютерная верстка О. Морозова

Дизайнер обложки Ю. Буга

© Noam Chomsky, 1970, 2005 Originally published by Seven Stories Press, New York, U.S.A.

© Издание на русском языке, перевод, оформление. ООО «Альпина нон-фикшн», 2012

© Электронное издание. ООО «Альпина Паблишер», 2012

Какова роль государства в развитом индустриальном обществе? Чтобы ответить на этот вопрос, для начала, я думаю, следует обозначить в качестве рамок обсуждения четыре теоретические позиции. Назовем эти позиции: первая – классический либерализм, вторая – либертарианский социализм, третья – государственный социализм, четвертая – государственный капитализм. Рассмотрим каждую по очереди. Но сначала я хочу прояснить мою собственную точку зрения, чтобы вам было проще судить о том, что я говорю. Я полагаю, что концепции либертарианского социализма (а под этим термином я понимаю самый широкий спектр воззрений: от левого крыла марксизма до анархизма) в целом корректны и являются правильным и естественным продолжением классического либерализма в современную эпоху развитого индустриального общества.

И напротив, я считаю, что идеология государственного социализма, пришедшая из большевизма, и государственный капитализм – современное государство всеобщего благоденствия – воплощают регрессивные и совершенно неадекватные социальные теории. И немалое количество наших действительно фундаментальных проблем возникает из-за того, что эти доминирующие социальные формы не удовлетворяют требованиям современного индустриального общества и несовместимы с ним.

Ну вот, а теперь рассмотрим эти четыре позиции более подробно, и начнем мы с точки зрения классического либерализма.

Классический либерализм

Основная идея классического либерализма заключается в оппозиции ко всем формам государственного вмешательства в личную и социальную жизнь, кроме предельно ограниченных и минимальных. Этот тезис достаточно хорошо нам знаком. Тем не менее аргументация, приводящая к этому заключению, известна не столь широко, а я считаю, что в данном случае ход рассуждений гораздо важнее вывода.

Одно из самых ранних и наиболее блистательных толкований этой позиции содержится в книге Вильгельма фон Гумбольдта[1] «Идеи к опыту определения границ деятельности государства», написанной в 1792 г., но опубликованной лишь шестьдесят лет спустя. С точки зрения Гумбольдта, государство стремится «превратить человека в инструмент обслуживания собственных, произвольно выбранных целей, никак не учитывающих его собственные намерения»¹, а поскольку люди по своей сути – свободные, ищущие, самосовершенствующиеся существа, следовательно, государство – глубоко антигуманный институт. А это значит, что деятельность и само существование государства в конечном итоге противоречат полноценному гармоничному развитию человеческого потенциала в его богатейшем многообразии и поэтому несовместимы с тем, что Гумбольдт и, уже в следующем веке Маркс, Бакунин, Милль[2] и многие другие рассматривали как истинную цель человека. (И скажу для протокола: лично я убежден, что это очень точное описание.)

В этом смысле современный консерватор тяготеет к тому, чтобы рассматривать себя как прямого потомка классического либерала. Однако я полагаю, что такую позицию можно поддерживать, исходя только из крайне поверхностной и несерьезной точки зрения, что хорошо видно, если более внимательно изучить основные идеи классической либертарианской мысли, выраженные Гумбольдтом в их наиболее основательной форме.

Я считаю, что эти вопросы имеют существенное значение для нашего времени, и, если вы не возражаете, я бы хотел остановиться на них подробнее, сделать, так сказать, небольшой экскурс в прошлое.

Для Гумбольдта, как и для Руссо, а до него – для картезианцев[3], главное достояние человека – это его свобода.

Познание и созидание – вот те центры, вокруг которых так или иначе сосредоточены все человеческие поиски².

Но далее Гумбольдт пишет: